нас застукают здесь, не жди милости от барыни. Она всё на нас свалит, и тогда мы пропали.
– Как же так можно, Вася, без молитвы да в яму? Дай я хотя бы перекрещу его. Грех ведь это!
– Грех! И не будет нам с тобой прощения, но коли откажемся барыне помогать, она нас с тобой так же в лесу закопает, и Марфу твою и дочерей. Ты этого хочешь, окаянный? Копай быстрее и сопли подотри, а то смотреть на тебя тошно!
– И не смотри, коли тошно, а я всё же прочту молитву за упокой, может, им легче от этого будет на том свете, да и нам зачтётся!
Мужик перестал копать и начал читать молитву. Потом он снял с шеи крестик и повесил на шейку младенца.
– Покойся с миром, бедное дитя!
Времени оставалось мало, солнце уже поднималось из-за леса, и они положили тела в неглубокую могилу, а сверху засыпали их окровавленным сеном с телеги и только потом землёй.
Тот, что носил имя Василий, набросал на могилу поломанные ветки и траву, а второй перекрестился и пошёл к телеге. Когда вся работа была сделана, они уехали прочь. Но не успели мы отойти от шока, как телега вернулась с этими же людьми, но одетыми уже по-другому. Всё так же было раннее утро, но лето сменилось осенью. И уже по опавшим листьям они тащили окровавленную и изуродованную девочку лет двенадцати.
И так множество раз они приезжали и закапывали в лесу женские трупы, всё дальше и дальше удаляясь в чащу. Кладбище росло, а похоронная бригада работала всё быстрее и быстрее.
Казалось, что их уже не волнует, что они закапывают. Их сердца окаменели и перестали чувствовать, но однажды Василий упал на колени возле очередной жертвы и разрыдался.
Он бережно поправил холстину, в которую она была завёрнута, чтобы прикрыть обнажённую девичью грудь.
– Не печалься, Машенька, скоро и мой черёд настанет, тогда и свидимся, дай Бог! А коль не свидимся, прости ты меня, ирода окаянного, собаку лютую! Погубил я тебя, не уберёг. Будь проклята эта ведьма!
Я больше не могла смотреть и плакать тоже не могла. Чёртово место, здесь можно сойти с ума. И нет никакой возможности выплеснуть свою боль наружу. Но когда я подняла глаза, то увидела прямо перед собой в тёмном небе множество почти прозрачных фигур. Они держались за руки и, так же как мы, смотрели вниз. Когда я отвела глаза от тех ужасов, что продолжали происходить на земле, туманные тела посмотрели на меня и улыбнулись. Все они были молодыми женщинами или даже девочками-подростками. Такие красивые, умиротворенные лица. Длинные белые саваны прикрывали их до пят. Они помахали нам рукой и перекрестили нас, пытаясь хоть как-то уберечь от грозящей опасности. Затем они медленно растаяли с последними лучами солнца, и наступила ночь.
– Господи, что там происходит? Они маньяки, что ли? – спросил нас Макс, понимая, что, наверное, мы знаем об этом гораздо больше, чем он.
Но я пожала плечами. Лишь Александр закрыл лицо руками и прошептал:
– Нам надо
