такой «метанол»? – спросил я, выпускник механического, но не химического факультета.
– Метиловый спирт, – пояснил Рома. – Коварство в том, что он пахнет так же, как этиловый, который мы пьем. Вот только последствия иные. Шляхов ваш употребил лошадиную дозу, хватило бы куда меньшей. Действие несколько ослабило то обстоятельство, что он принимал перед тем нормальную водку, она отчасти нейтрализовала, иначе летальный исход наступил бы раньше.
Я почувствовал озноб. Пришло осознание, что имею право отметить второе рождение. Как же повезло, что не хлебнул тогда принесенного зелья за компанию со Шляховым! А ведь вполне мог…
– Кто же разлил по бутылкам эту отраву? – задумался я вслух, хотя, скорее, должен был сам рассказать об этом Роме, чем спрашивать у него.
– Ну кто? Какая-нибудь дура-баба в шинке. Конечно, не ведая, что разливает. А ей подогнал оптом жулик, утащивший метиловый спирт с некой базы. Пахнет-то он как настоящий!.. Вообще-то метанол должен храниться особо, но при нашем бардаке все возможно.
Я понял, что дальше молчать нельзя, и признался:
– Рома, я знаю, кто эта дура-баба. Точнее, их две. Прозвище – «Почтальонки». Живут напротив почты, ну и шинкуют…
– Да ты что? Я ведь их знаю! Захаживали с Волосовым, бывало, в прежние времена.
– У одной родинка на щеке…
– Да, да. На щечке родинка, полумесяцем бровь… – припомнил Рома песенку.
– Я не сказал замполиту, что знаю, где шинок. Не хотел старшину подводить. Теперь придется.
Рома задумался.
– Ты вот что, Олег, подожди пока. Если на девочек наедут сейчас прокурорские, могут запереться, и все отрицать. Девахи они тертые. Лучше я сам по-приятельски все выведаю. Надо узнать, кто им подогнал это пойло. Время терять нельзя, могут быть еще жертвы, как только ночью торговля пойдет… Я сегодня еще раз в госпиталь поеду, скоро «буханка» прикатит. Попрошу водилу зарулить к Почтальонкам сначала.
Я кивнул. После паузы спросил:
– Как твоя Люция?
– Ой, – вздохнул Рома. – Моя ли? Как-то она переменилась ко мне резко. Я уж, было, надеялся, складываться начало…
Вдруг, взяв меня за плечо, он посмотрел исподлобья в глаза и признался:
– Хочу предложение сделать!
Я нахмурил брови, надул губы, и понимающе кивнул:
– Ни пуха, ни пера!
– К черту! – с жаром воскликнул Рома.
Вышли на улицу вместе. Рома пошел в штаб. Я же постояв, подумав, решил, что пора сдаваться Рубликову. Однако в этот момент раздался чей-то приглушенный крик, затем еще. Послышался неясный шум. Я понял, что исходит он от склада, что расположен в стороне от столовой. Дверь была приоткрыта. Кажется, там кого-то били.
Очевидно, печальный опыт любопытной Варвары меня ничему не научил. Решил посмотреть, что такое творится. Заглянув внутрь, увидел кладовщика Алимбаева. Перед ним на четвереньках ползал солдатик, которого
