с любопытством прислушивавшихся и присматривавшихся. Еще издали поручик расслышал крик есаула:
– Вот именно-с! Весь обоз обыскать, если потребуется! Все ящики, все грузы, не говоря уж о карманах!
– Господин есаул, – отвечал ему не без вкрадчивости жандарм, – понимаю вашу расстроенность, но просите вы о вещах, как бы деликатнее выразиться, нереальных… Чтобы учинить полный обыск, вскрыть все до единого грузы, рота людей потребуется и не один день времени. К тому же инструментом не располагаем – тут одних гвоздодеров потребуется уйма…
– Топорами! – рявкнул есаул.
Трое сопровождавших «секретный воинский груз» казаков держались в сторонке, как и подобает старым служакам, точно знающим, когда не следует лезть начальству на глаза. Они старательно отводили взгляды, делая вид, что их тут как бы и нету. Поручик явственно расслышал шепоток одного из них:
– Братцы, вот вам крест, глаз не смыкал… Нешто первый раз?
Есаул с ротмистром стояли у распахнутой дверцы возка. Есаул багровел, как вареный рак, жандарм старательно сохранял на лице невозмутимость. Поручик не сдержался, самым вульгарным образом толкнул Самолетова локтем. Тот понятливо кивнул. Жандарм держал в руке пустую, обвисшую кожаную суму с ненарушенными казенными печатями – и сума, в точности как денежный мешочек поручика, покрыта множеством мелких, аккуратных дырочек, походивших по размеру на дробовые, но расположенных с той же непонятной регулярностью…
– Топорами! – крикнул есаул. – Уж топор-то у каждого ямщика найдется! Все до единого грузы распотрошить!
Вид у него тем не менее был не грозный, а скорее уж потерянный. Сразу чувствовалось, что есаул, как частенько бывает, потерял себя и криком пытается вернуть уверенность в себе и в мире – но тщетно, тщетно…
– Голубчик…
– Я вам не голубчик, а господин есаул! Нужно все обыскать, вверх дном…
– А на каком, простите, основании? – пожал плечами жандарм. – На основании ваших подозрений? Полномочий не имею… Да и неосуществимо это – все до единого ящики с кулями вскрывать…
– Вот именно, с какой такой стати? – вклинился Самолетов. – Ящики мои, что с чаем, что с камнем, заколочены еще в Шантарске и на совесть. С чего бы их ломать?
Ротмистр, с некоторым страданием на лице, отозвался:
– Господин есаул полагает, что золото ночью украдено злоумышленниками из числа путешествующих и спрятано в грузах…
– А куда ж ему еще деваться? – прямо-таки с болью сердца выкрикнул есаул. – В чертей прикажете верить? Черт их знает, как там с ними обстоит, не видывал, только в жизни не слышал про такие вот чертовы штучки. Золото люди крадут!
– Случай, знаете ли, затруднительный, – мягчайшим голосом ответил жандарм. – Объяснить его не берусь по причине полного непонимания происходящего… однако успел составить мнение. Не только ваше самородное похитили. Практически у всех, кто обладал золотом, оно исчезло
