Дубельт, однако тут же умолк, увидев, как в потухших глазах Бенкендорфа промелькнула искра отчаяния.
– Помолчи. Послушай, что скажу… Это важно.
Леонтий Васильевич наклонился к самому колпаку человека, лежавшего на койке. От него пахло горьким – то ли лекарствами, то ли предсмертными испарениями.
Бенкендорф говорил тихо, без выражения, но губы Дубельта сжимались все плотнее, а взгляд стал совершенно отрешенным – услышанное действительно было пугающим.
– В последние годы правления Екатерина Алексеевна воссоздала старое, еще созданное Петром Великим «Нептуново общество». В нем заседали только высшие сановники. И Павел Петрович, и Александр Павлович после смерти Екатерины возглавляли и поддерживали организацию, будучи уверены, что это – особая масонская ложа их предка. Но когда на престол взошел наш государь… Ты же знаешь, Лео, император чужд фаворитизма. Он отверг предложение членов «Нептунова общества» возглавить ложу. По уставу главой обязательно должен быть государь. И тогда они обратились за помощью ко мне.
Александр Христофорович с трудом вздохнул и застонал. Дубельт предложил воды, но шеф жандармов отказался. Он торопился сказать то, что скрывал даже от своего подчиненного друга.
– Я почуял неладное, – прошептал Бенкендорф. – Сейчас члены ложи – древние старики. Им вовсе не нужно особое положение при дворе – они прекрасно понимали, что время их фавора прошло и теперь трон окружают совсем другие люди. Но они были крайне настойчивы. Я, по краткому размышлению, отказался от роли посредника между «Обществом» и государем, сказав, что Николай Павлович дал четко понять – после мятежа он не жалует тайные общества, даже если те ставят перед собой исключительно благие цели. И вот тогда ко мне пришла старуха – баронесса де Вейль. Это было год назад.
1843 г. Фонтанка
Бенкендорф через приоткрытую щель двери смотрел в свой собственный кабинет. Вернее – на гостью, которая сидела у стола главного начальника Третьего отделения Его Императорского Величества канцелярии. Его стола. Позади Бенкендорфа почти не дыша вытянулся адъютант.
– Кто такая? – спросил Бенкендорф.
– Баронесса Агата Карловна де Вейль, – прошептал тот. – Московская дворянка, вдова. Муж Арман де Вейль, эмигрант, вступил в нашу армию капитаном инфантерии, геройски погиб под Аустерлицем. Сын, Дмитрий, пошел по морской линии, утонул во время сражения под Наварином. Баронесса живет с внучкой в собственном поместье в Лефортово.
– А что хочет? По какому вопросу?
– Не говорит.
– Понятно. Что же, семья, в которой отец и сын отдали жизни ради Отечества, достойна уважения.
Бенкендорф с усилием распахнул дверь и вошел в кабинет.
– Не вставайте, Агата Карловна, – сказал он еще издалека. – Хотите чаю или кофе?
– Хочу кофе, – сказала баронесса, – но не откажусь и от чего покрепче.
Александр Христофорович кивнул адъютанту, наблюдавшему из-за двери,
