обожает? Если бы вы знали, сколько писем со словами любви и поддержки я получаю каждый день…
– Я знаю, Жан, что зрители вас любят. Я не вас хочу убрать из эфира, а закрыть вашу передачу. Нужно менять контент.
Как у него это получается – все упрощать: выражения, слова… Фарель сгорал от желания поставить его на место, унизить.
– Не принимайте это на свой счет. Нужно быть во flow[13], вот и все.
– Зачем отказываться от передачи, которая нравится?
– Чтобы совершить turnover[14].
Это его пристрастие к англицизмам! А ведь недавно по настоятельному требованию Высшего совета по аудиовизуальным СМИ он посвятил целый телевизионный день защите французского языка.
– Знаете, я видел не одного программного директора, они уходили и приходили, а я по-прежнему здесь…
Указав пальцем на номер крупной ежедневной газеты, Баллар возразил:
– Теперь уже ненадолго. Эта статья изрядно вам навредит, а заодно и нашему каналу. Вы не умеете выбирать друзей, Жан, – насмешливо заметил он.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Я говорю о материале на странице двадцать два. Вот, возьмите, только что из типографии, – добавил он, протягивая Фарелю газету. – В конце концов, вполне логично, что никто не удосужился дать вам это прочитать. Когда тебя называет куском дерьма человек, которого ты любишь, – это не очень приятно.
Он произнес эти слова с улыбкой. Фарель побледнел. Он почувствовал, как неистово заколотилось сердце. Эта статья в газете Франсуазы должна была появиться только через две недели.
– Прочитайте, и поговорим обо всем после передачи. У нас в гостях министр.
– Я не смогу надолго задержаться, мне нужно быть в Елисейском дворце.
– Ах да! Вас же сегодня будут награждать.
– Я делаю это ради канала. Сам я не особо люблю почести, вы же знаете, но в моем лице власти отметят заслуги нашего канала.
– В вас силен корпоративный дух, это хорошо. Разумеется, я тоже там буду, такое нельзя пропустить.
Фарель внимательно посмотрел на Баллара, внезапно осознав его значимость. Он хотел, чтобы Баллар пришел на церемонию, хотел, чтобы тот услышал похвалы, которые будет расточать ему президент республики в присутствии высшего руководства канала.
– Вы станете командором ордена Почетного легиона?
– Великим офицером.
– Еще один шаг – и получите Большой крест?
Губы Фареля растянулись в притворно смущенной улыбке.
– А значит, вас наверняка похоронят в Доме инвалидов.
Фарелю захотелось влепить ему пощечину. Он криво улыбнулся и молча вышел из кабинета. В глубине коридора он заметил массивную фигуру Лавалье; его фиолетовые волосы флуоресцировали под неоновыми лампами. Его провожали к выходу два охранника.
7
Допустимо ли считать испытанием печальный
В струе
Обновление
