Сьюзен взгляд, полный ужаса.
– У нас есть аспирин? – спросила она. – У меня голова раскалывается.
– Что значит «ты не идешь»? Ты пойдешь! Скоро стемнеет, и они вернутся! Ты сейчас же отправишься наверх, соберешь все необходимые вещи – и мы уходим!
Сьюзен возбужденно и шумно дышала носом, ожидая ответа дочери. Френсис тяжело вздохнула и встала на ноги. Она была выше и крупнее своей матери. Они были совсем разные. Волосы и ногти у Сьюзен всегда были чистыми и опрятными, и она никогда не показывалась на людях, не подкрасив губы.
– Давай, Френсис, шевелись, – подгоняла мать.
– Как я могу уйти, когда Дэви где-то бродит… совсем один?
– Да откуда ты знаешь, что он куда-то ушел? Скорее всего, он… Он уже мертв. Так… Такое случается! Люди погибают!
– Нет! То есть… Есть большая вероятность, что он жив. И он, скорее всего, пойдет домой, ведь так? Если он заблудился, то попытается вернуться домой и найти меня…
– Я понимаю, тебе хочется так думать, Френсис… Но в любом случае он не твой! Понимаешь? Он не твой сын, и это не его дом.
– Да какое это имеет значение, мам? Я не должна была отпускать его от себя! И если бы я не отдала его, он не пропал бы. Я обещала Кэрис, что найду его.
– А вот этого, пожалуй, делать не стоило. И вообще, Дэви меня волнует намного меньше, чем ты. Потому что именно ты моя дочь. Ты едва держалась на ногах, когда добрые люди привели тебя домой. А сейчас ступай наверх и собери свои вещи. Я уже упаковала письма твоего брата и документы. Возьми что-нибудь из одежды, расческу, ну и все такое. Да, естественно, тебе захочется что-нибудь почитать, книгу, там… – Сьюзен, чтобы не смотреть на дочь, старательно расставляла стулья вокруг стола.
– Мама, пожалуйста. Я не могу уйти.
Френсис вспомнила падающие бомбы и все безумие прошедшей ночи, пожарища и оглушительный грохот. Сама мысль, что все это повторится, была ужасной; надвигающаяся ночь перекликалась с ее детскими кошмарами, и желание спрятаться, убежать было очень сильным, но Френсис сознавала, что если поддастся этому желанию, то потом не простит себе этого. Она подошла к лестнице, ступени которой были завалены фрагментами обвалившегося потолка – штукатурки, извести и обломков обрешетки.
– Я соберу вещи и останусь на ночь у Пэм, – сказала она, тоже не глядя на мать. – Проверю места, где мог бы появиться Дэви. Как только найду его, мы уйдем в Сауз-Стоук.
На кухне повисло грозное молчание.
Позже, выходя из дома, Френсис немного задержалась на крыльце. По Холлоуэй в полном молчании двигался поток людей. Они несли на руках своих детей, тащили чемоданы, узлы с одеждой и одеялами, некоторые с трудом толкали вверх по склону нагруженные детские коляски и ручные тележки. Старики и дети, мужчины и женщины – поникшие лица, взъерошенные волосы. Странная безмолвная процессия испуганных, потерявших кров людей, бредущих вон из города.
