кивнула.
В кабинет вошла стройная женщина лет тридцати с ярко накрашенными губами. Синяя прокурорская форма сидела на ней безукоризненно. Она по-хозяйски расположилась за длинным столом и вальяжно повела рукой, давая понять Леонтьеву, что он тоже может присесть.
– Здравствуйте, Юрий Михайлович. Я следователь, Алла Николаевна Петровская. – Из-под густой каштановой челки на директора блеснули дымчатые очки, за которыми трудно было понять выражение глаз собеседницы. Но суровый тон женщины не располагал к улыбке.
– Здравствуйте, – выдохнул Леонтьев, опускаясь в свое кресло.
Следователь раскрыла папку на молнии, перебрала несколько страниц.
– Перейдем к делу. Вы догадываетесь, зачем я пришла?
– Есть предположение.
– Уточняю. Мне предстоит разобраться в весьма странных обстоятельствах смерти гражданки Вербицкой. Она была обнаружена в вашем институте с искусственным повреждением черепа. Как вы это можете прокомментировать?
– Понимаете, я только сейчас сам об этом узнал.
– Вы, директор института, не контролируете ситуацию в этих стенах?
– Поймите, уважаемая Алла…
– Николаевна, – подсказала следователь.
– Алла Николаевна, вчера было воскресенье. Я встречал иностранного гостя. Я и подумать не мог, что Шувалов устроит такое! Это чистое самоуправство! Хочу подчеркнуть, я не давал никаких санкций, он ко мне не обращался. Я против любых сомнительных экспериментов. Кстати, я как чувствовал, и вчера несколько раз сам звонил Шувалову. Он на звонки не реагировал. Я звонил с мобильного. Можете проверить. – Для убедительности Леонтьев потряс сотовым телефоном.
– Проверим. Можете не сомневаться.
– Безобразный поступок Шувалова еще получит должную оценку.
– Как? Вы до сих пор не отреагировали на преступление вашего сотрудника? Умышленное убийство вы называете безобразным поступком?
– Убийство? – Леонтьев жадно допил воду из стакана, похлопал вспотевший лоб растрепанным платком.
– Я провожу расследование. Квалифицировать действия Шувалова будет суд. В лучшем случае ему припишут преступную халатность, а я буду вынуждена обратить внимание суда на расхлябанность внутри института и потакательство руководства бесчеловечным экспериментам. Частное определение гарантировано. Уверена, журналистам эта тема тоже придется по душе, и ваш институт, Юрий Михайлович, ждет серьезная комплексная проверка.
– Моей вины здесь нет, Алла Николаевна. Это все Шувалов. В последнее время он зарвался. Я неоднократно ему указывал на это. В самой строгой форме!
– Есть приказы? Вы можете мне их показать?
– Приказ есть. Готовится. – Директор включил селекторную связь с ассистенткой и придал голосу самые жесткие нотки. – Валентина Федоровна, где приказ об отстранении Шувалова от руководства
