в театр приглашаю. А моя жена все равно не сможет пойти, даже если захочет – на ней дом и дети.
– Я бы с удовольствием посмотрела пьесу, – задумчиво повторила Лиза.
Они добрели до ее дома, и Джим сказал:
– Выходи нынче вечером – скажешь мне, пойдешь или не пойдешь. Хорошо, Лиза?
– Нет, вечером я не выйду.
– В этом никакого вреда. Я буду ждать.
– Что толку? Я ж сказала: не выйду.
– Послушай, Лиза, в следующую субботу последний спектакль. Я так и так собираюсь посмотреть. Если надумаешь, подходи к театру в полседьмого. Я буду ждать. Согласна?
– Нет, – твердо отвечала Лиза.
– Я буду очень ждать.
– Я не приду, очень вы будете ждать или не очень. – И с тем Лиза захлопнула за собой дверь.
Миссис Кемп еще не вернулась с дневных заработков, и Лиза стала готовить ужин. Скучно, подумала она, ужинать в одиночестве; поэтому, налив большую кружку чаю и капнув туда сгущенного молока, а также отрезав изрядный ломоть хлеба и намазав его маслом, Лиза вышла и уселась на крыльце. С верхнего этажа спустилась соседка; увидев Лизу, села рядом и завела разговор.
– Ой, миссис Стэнли, где это вы голову разбили? – спросила Лиза при виде повязки на соседкином лбу.
– Вчера вечером упала, – ответила миссис Стэнли и покраснела.
– Наверно, больно, да? Как же вас угораздило?
– Споткнулась об ведро для угля, и так летела, что любо-дорого.
– Бедняжка!
– По правде говоря, я вчера с мужем повздорила. Не очень-то приятно в таком признаваться, только ты ведь никому ни словечка, верно, Лиза?
– Буду нема как рыба! – воскликнула Лиза. – Только я не знала, что ваш муж дерется.
– Трезвый-то он смирнее ягненка. – Миссис Стэнли поспешила на защиту. – А как выпьет лишнего – сущий дьявол, прости, Господи. Всегда так – либо агнец, либо сатана.
– Вы вроде недолго женаты? – уточнила Лиза.
– Всего полтора года, а уже такое недостойное поведение – мне так доктор сказал. Видишь, Лиза, мне пришлось к доктору идти. Господи, сколько крови было! Прям по лицу текла, точно вода, как трубу прорвет. Ну и струхнул же мой благоверный! Я ему сказала: вот в полицию заявлю, будешь знать! Сижу на полу, кровища-то так и хлещет, точно из резаного поросенка, а я все ж кулак стиснула и говорю: как пить дать, в тюрьму тебя упеку! А он: Китти, не надо, пожалуйста; мне ж три месяца дадут. И правильно, говорю, и поделом. Встала и в больницу пошла. Только, видит Бог, не могу я на него в полицию заявить. Я ж знаю: он не хотел. Он, когда трезвый, смирней ягненка! – И миссис Стэнли изобразила улыбку любящей жены.
– Ну а потом? – спросила Лиза.
– Потом я пошла в больницу, а там доктор и говорит: бедняжка вы, бедняжка, говорит; по-моему, рана очень опасная. Нет, ты представь, такое слышать, когда я замужем-то всего полтора года! Я, стало быть, доктору все рассказала, а он мне этак в глаз смотрит и спрашивает: а скажите, говорит, миссис, вы сами-то пьете? А мне так обидно стало, я и отвечаю:
