ни перед чем в этот вечер. Все слышат, как трубит Болеро?.. а это значит, что пора его наказать!.. пора отомстить за всё!
– Проводи меня к нему, – потребовал водитель, как выстрелил.
– С удовольствием!
Светлана оставила мясо и нож в покое; сама шла впереди, за ней Серёжа. Александра осталась на кухне.
Актриса и водитель вошли в комнату, где спал Альберт. Белов лежал совершенно голый на огромной пастели, не забыв снять очки.
– Он в натуре, урод, – сморщился водитель, разглядывая поджарое тело Альберта.
Сергей справился бы с Беловым без особого труда. Мог избить, придушить или сразу убить.
– Не проснётся? – задал вопрос Сергей, надеясь, что он всё-таки проснётся.
– Ни в коем случае… хоть в ледяную воду брось эту тварь, – сообщила Ротман. – Напоила я его сполна. Александра целую бутылку привезла, какой-то гадости. Уверяет, что достаточно пяти капель, чтобы спал несколько часов.
– Понял, – сказал водитель, схватив Альберта за стопы.
Он тащил его вниз в подвал. По звучным ударам головой о бетон можно насчитать ровно двадцать семь ступеней. Если сбился, нужно напрячься, поднять тело вверх и снова спустить.
– Куда его? – даже не запыхался Сергей.
– Во вторую, – ответила Светлана, открывая ключом камеру номер два.
Эта комната была чуть шире других камер, и кровать здесь заметно больше. Есть умывальник, у унитаза дужка имеется. Но главное, что здесь был маленький лифт, по которому можно передать воду или еду.
– Как для себя старался, Петечка! – оглядывая подвальные хоромы, оценила Светлана.
На одной стене висело три фотографии. На снимках: певица Липовая, писательница Сочникова и сама актриса Ротман, в юности Иваненко.
– Серёженька, а ты чего не на «Газели» приехал? – почему-то спросила Светлана у водителя, который вечно что-то, куда-то таскал; сегодня он волочил тело Альберта Белова в подвал.
– Движок у неё барахлит. Надо в сервиз сдать, – жаловался водитель, закинув Альберта на кровать, а потом добавил: – Всё, вроде… не простудится… урод блин. Пошли отсюда, родная.
Эпилог
Ночь закончилась, уже светало. В доме все спали так крепко, что не заметили, как певица Елена Липовая припарковала машину во дворе и спокойно спустилась в подвал. Отдельным ключом она отворила дверь второй камеры, присела на кровать и подтолкнула Альберта в плечо.
Ужасно болела голова. Почему-то в мозгах звенело Болеро, словно снова вернулся тот первый вечер. «И с чего это вдруг… Болеро? Где я?» – подумал Альберт, ещё не разглядев певицу Липовую.
Он лежал на кровати. Справа на стене три фотографии, которые он сам и повесил когда-то.
«Ты в камере номер два, старина, – ответил внутренний голос. – А я предупреждал тебя… нельзя верить девицам, особенно той, что сочиняет романы. Я говорил тебе: оставь себе только одну, а ты не слушал»
