узнать.
Мы спустились вниз, осторожно пробрались по коридору, ведущему к выходу из усадьбы, и спрятались в маленькой каморке рядом в выходной дверью. Я еще с самого начала нашего пребывания в Синодском заприметила эту комнатку. Отсюда можно было прекрасно слышать все, что происходило во дворе. Мало того, в комнатушке имелось маленькое слегка закопченное окошко, и мы могли не только слышать, но и видеть и следователя, и крестьян.
– И куда же вы направились? – услышали мы звучный голос Лепехова, обращенный к испуганным мужикам.
– Д-к, не помним, барин, – отвечал один из мужиков, потупив взор. – Ей-же-ей, ничего не помним.
– Не помнишь, говоришь? – лицо следователя постепенно наливалось кровью от переполнявшего его гнева. – Ничего, на суде все вспомнишь.
– Помилуйте, барин, – загалдели мужики. – Бес попутал.
Все расскажем. Только не гневайтесь на нас.
– Рассказывайте, – кивнул Лепехов. – Иначе…
Он не договорил, что могло бы быть иначе, так как крестьяне вдруг, как по команде, попадали на землю и принялись долбить лбами сухую землю.
– Ох, не хотели мы того, – подняв, наконец, голову, проговорил один из мужиков.
Телосложения он был хилого, но глаза так и блестели хитростью и умом, что практически невозможно встретить среди низшего крестьянского населения.
– Услыхали мы, что крестьяне у княгини Ливен бунт подняли и порешили, чем мы хуже их. Стали уговаривать народ тоже бунт поднять, да ничего у нас и не получилось. Не хотят нонче мужики против барина выступать. А тут слух прошел, что сам барин едет, чтобы нас, грешных, наказать. Испугалися мы да побегли в соседнюю деревню, от гнева барского спасаться. Там напились горькой и решили возвращаться на поклон к хозяину, прощения вымаливать. По дороге пистолет энтот нашли, думали, пригодится, а то и самому князю хотели отдать. Пришли мы сюда утречком раненько, а Остапка говорит, что нет еще барина-то. Как утром, говорит, вчерась спозаранок уехал, так и не было его до сих пор, – он указал на бурмистра, который кивнул головой, подтверждая слова мужика.
– А дальше что было? – с нетерпением вопрошал Лепехов.
– Так, ничего больше и не было. Раз барина нет, то порешили мы пойти и отоспаться в ближайшем стогу, где нас спящими-то и нашли. Истинную правду говорю, барин, – крестьянин с мольбой посмотрел на следователя.
– Да, чего тут думать. Убили, небось, барина, да пистолет с собой забрали! – выкрикнул тот полицейский, в руках которого был пистолет. – Господин начальник, забирать их надо, и все тут!
На крестьян после этих слов стало жалко смотреть. Они чуть не в голос начали реветь и стонать на все голоса, словно маленькие дети.
– Не верьте, не верьте! – запричитали мужики. – Да чтобы мы кормильца нашего и порешили, никогда такого не было и быть не могло! А что бунт хотели поднять, так это нечистый нас побрал! Не убивали мы! – одновременно заголосили
