витой спинкой и принялась тоже разглядывать мелочи, уложенные в тряпице. Почти сразу же мое внимание привлек носовой платок, отделанный по краю кружевом тонкой ручной работы.
– Как красиво, – мое восхищение было вполне искренним.
– Да, очень красиво, – согласилась Шурочка, взяв в руки платок. – Посмотри-ка, тут и монограмма есть – С. Д. Странно, но ведь это не инициалы Владимира.
– Может быть, это платок какой-нибудь дальней его родственницы? – осторожно предположила я, хотя меня не менее подруги озадачила вышитая надпись на платке.
– Бог мой, Катенька, о чем ты говоришь. У Владимира же не было никаких родственников, и все об этом знают, – тут же вскинулась Шурочка, а затем продолжила разглядывать витиеватую вышивку.
– Тогда это… – я встретилась глазами с подругой.
– Платок женщины, которая была очень дорога моему жениху, раз он везде носил с собою этот платок, – закончила начатую мной мысль Шурочка. – Я так и знала, здесь что-то нечисто.
– О чем ты говоришь? – осторожно осведомилась я.
– Да об убийстве же, – в нетерпении заломила руки подруга. – Яснее ясного, что крестьяне не убивали Владимира. Они этого никогда не осмелились бы сделать. Что ты на меня так смотришь? – обратилась она ко мне.
Видимо, выражение моего лица в тот момент настолько наглядно отражало все происходящее в моей голове, что Шурочка даже испугалась, или вернее, даже насторожилась.
– Сашенька, душенька, мы ведь мыслим с тобой совершенно одинаково. Я тоже думала о невиновности крестьян и хотела поделиться всем этим с тобой, – наконец, смогла я вымолвить.
Шурочка после этих слов впервые за день улыбнулась и кивнула.
– Но если не крестьяне, то кто мог убить князя? – продолжала тем временем размышлять подруга.
Я тоже задумалась, посмотрела на платок, и тут в голове моей возникла на первый взгляд совершенно несуразная мысль. А вдруг именно та женщина, которой принадлежит платок, как-то замешана в убийстве князя Волевского? Вполне возможно, но пока бездоказательно. В том, что платок принадлежит именно женщине, не приходилось сомневаться. В конце концов, не станет же нормальный мужчина повсюду носить с собой, как дорогой талисман, скажем так, пикантный предмет туалета, принадлежащий мужчине. Значит, платок принадлежал когда-то именно даме и никому другому.
После этого я поспешила поделиться мыслями, посетившими меня, с Шурочкой. Подруга без всяких оговорок согласилась со всеми моими доводами о причастности к этому делу таинственной незнакомки.
– Все это прекрасно, – выслушав меня, проговорила Сашенька. – Однако чтобы удостовериться в наших изысканиях, нужно найти эту самую женщину. Как это сделать?
– Пока еще не знаю, – откровенно призналась я. – Давай-ка сперва позовем Остапа и расспросим его как следует о последних днях жизни князя. Уж кому, как не ему, знать, чем занимался твой жених вплоть
