будто толпа на волосок от того, чтобы тут же устроить погром – или уличную пирушку. Сам не свой, он заулыбался. Они же как дети – забавляются, святая невинность. «Никто из них, – предположил он, – не видывал Божью войну». Тереванту совали разные листки и обещали все, что угодно – от плотских удовольствий до дешевой гостиницы, не исключая вечное счастье в объятьях Танцора и что его голос за Келкина станет голосом за стабильность.
С края площади выдвинулась фигура в хайитянском мундире, шляпа из чертовой кожи рассекала толпу, как акулий плавник. К удивлению, этот солдат носил маску и толстые краги. Должно быть, неусыпный – в городе их немного. Большинство сотрудников посольства в Гвердоне из живых. Есть давно оговоренные ограничения по численности и маршрутам неусыпных по городу – подозрительность, как отголосок старого соперничества. Прежде Хайт не раз встревал в гвердонские дела. Городские стражники недовольно глазели на неусыпного, пока тот пересекал площадь, чтобы поздороваться с Теревантом.
– Добро пожаловать в Гвердон, сэр.
– Э-м, да. Благодарю вас. – Теревант, держась за саквояж, неуклюже отдал честь.
– Вы не узнаете меня, сэр?
Вопрос показался странным, поскольку лицо неусыпного скрыто, а будь иначе, один череп все равно трудно отличить от другого. Теревант попытался разобрать родовую эмблему на груди солдата, но было слишком темно.
– Йорас, сэр. Я был в Девятом Стрелковом при Эскалинде.
Он помнил Йораса новобранцем, зеленым, как морская вода, которой он блевал на косе Крушений. Однако при отправке на Эскалинд солдат уже был натренирован не хуже любого в их группе вторжения.
Он помнил Йораса и умирающим. Из моря выползла тварь в чешуе – отродье бога или чрезмерно переродившийся святой, кто знает? Но когти у твари имелись, и выстрелы из ружей отскакивали от шкуры, как капли дождя. Он помнил, как Йорас, даже раздираем на части, пробил этой мерзости пасть. Теревант тогда задерживаться не стал – храм был уже в поле зрения, и он гнал подразделение вперед.
– Конечно, Йорас.
– Мне не удалось поблагодарить вас, сэр. Вы спасли мне жизнь.
Теревант кашлянул, чтобы скрыть невольный смех.
– При отступлении, сэр. Нас окружили вражьи войска, а ваша рота налетела на них с фланга. Прорубила нам путь отхода, сэр. У них были священные предметы, сэр, при них мы не могли пребывать в посмертии.
Этого он не помнил. Отступление – пятно в сознании.
– Давно служишь здесь, на юге?
– Почти пять месяцев, сэр. Половину посольства убили при Кризисе, поэтому требовалось пополнение. Мне выпала честь служить в охране такого выдающегося воителя, как ваш брат. Я и не знал, что вы столь славного рода, сэр.
Йорас повел его к ожидавшей карете.
– Нам еще выбираться и выбираться, сэр. Этим вечером в отеле на площади проходит собрание барыжников,
