забыть, – ободряя себя, – не усну без этого доклада.
Гофмаршал был женщиной, но в соответствии с принципом приоритета должности перед гендером, женщина была в мужском костюме – строгий двубортный пиджак и шпага на перевязи. Пока она идет (они видят ее на дисплее) анфиладой комнат, Элла предположила, что гофмаршал бывшая любовница «Господина Президента» и вполне возможно, что иногда, помимо вечернего доклада, делает и еще кое-что, так, для снятия президентского стресса.
– Ваше Президентское Величество, – начинает докладывать гофмаршал.
В принципе, это бабьи сплетни: кто куда пошел, кто кому чего сказал, кто разбил на кухне чашку (едва ли не так!), но произносилось настолько торжественным тоном. Видимо, так положено по протоколу гофмаршалу. Властным движением руки (у него уже получается?!) Гарри останавливает доклад.
– Завтра. К двенадцати часам, собрать в Большом зале…
Гофмаршал достает блокнот и начинает записывать.
Эвви совсем не к месту вспомнилось вдруг, что точно так официант на Первой Луне принимал у них с Коннором заказ.
– Всю прессу, – продолжает перечислять Кауфман, – свободную прессу.
– Другой не держим, – позволила себе дама-гофмаршал.
– Я имел в виду не только тех, кто аккредитован у нас при кухне.
Дама-гофмаршал недоуменно глянула на своего начальника.
– Я о тех, кого мы ликвидировали по закону об обеспечении безопасности свободы слова.
– Так они же закрыты, не существуют, – от волнения она даже забыла добавить «Господин Президент».
– Так пусть откроются! – рявкнула на нее Элла. – Пускай существуют, живут заново.
– Но со многими уже невозможно, – растерялась дама-гофмаршал, – так сказать, по чисто физическим причинам и естественным обстоятельствам.
– Не вижу здесь ничего естественного, – отрезала Элла.
– Оппозицию, – продолжает Кауфман, – тоже всю.
– Но, – дама-гофмаршал едва не выронила свой блокнот, – невозможно. По тем же причинам… примерно.
– Плевать на причины! Завтра, в двенадцать, ровно. – Элла сверкнула глазами.
И тут Эвви сообразила, что гофмаршал видит перед собой не Эллу, грозную, гневную, а «Супругу Президента», куклу резиновую, и она сейчас что – капризничает, куксится? Только гневливее, чем обычно: не просто маникюр поцарапала – ноготь сломала?
– Пригласить и ту оппозицию, которая против вас, Господин Президент? – озадачена дама-гофмаршал.
Какой-то шум во внутреннем дворе, хлопают автомобильные дверцы, на стеклах гостиной отблески факелов – Глотик выполняет приказание Президента.
Бледное, вытянутое, как в искажающем зеркале лицо дамы-гофмаршала.
Звонок. На этот раз они не испугались. «Братец!» – орет в трубку некто. Конечно, Кауфман не определит по голосу, кто это из его друзей, министров, друзей-министров или же…
– Братец!
