человек доставил проблемы?
Недовольная Молис всунула кошелек в руки человеку и громко заявила: – Это ошибка, он не вор! Разойдитесь, идите к выходу! Всё! Всё! Не на что тут смотреть…ну что ты уставилась, Ириса: иди, говорят.
– Всё в порядке. Произошло недоразумение, – ответила я военным.
Долго уговаривать риспийцев не пришлось: пока толпа расходилась и медленно продвигалась к выходу, Молис буравила взглядом стену, а это определенно означает, что она обиделась. Молис – незаменимая помощница: если она за что-то берется, то делает это хорошо, добросовестно вникая во все детали, но на тех правах что совсем недавно была моей няней, позволяет себе и обидеться, и высказаться, и вести себя так, будто я – ее нерадивая, капризная дочь, постоянно доставляющая хлопоты. Не единожды мне приходилось мягко ставить ее на место: проблема в том, что на этом месте оставаться она не хочет, а я не могу и говорить, и действовать с ней даже чуть более жестко, потому что искренне привязана к моей нянюшке, да и здесь на Умаре, она нужна мне как никогда раньше. Характер у Молис тяжелый, отчего-то она всегда больше ожидает дурного, чем хорошего – удивляет, как ее взяли нянчить вестницу, но обиды у Молис не настоящие: она всего лишь ждет, что я признаю ее правоту, если этого не сделать: между нами ничего не изменится: она всего лишь будет обижаться чуть подольше, ну и, конечно, позже припомнит мой «промах», повторяя, как молитву: «– ну я же говорила, ну я же говорила…».
– Мы проводим вас до выхода из Главного Порта, – прервал наше молчание потомок с черными нашивками, – проводим прямо до аплана. Он уже ждет.
– Меня должны встретить вестники, – сказала я.
– Мы настаиваем, – резко ответил второй и они переглянулись и пошли к выходу и там встали, и завели руки за спину, давая понять, что не отстанут, пока не проводят. А умарцы вроде приятней потомков в экспедиции, подумала я, – в подобной ситуации военные в экспедиции отвечали «у тебя нет выбора» и могли встать рядом, глядя сверху вниз, потому как в большинстве своем они выше риспийцев, и будут ждать, пока ты не сдашься. Не передать как подобная манера раздражает, заодно воспитывая терпение.
Когда мы остались в секторе почти одни, я сдалась и сказала: – Ты была абсолютно права, я переплатила.
Молис тяжело вздохнула, расцвела в улыбке и признала: – Да, да. С моей стороны было опрометчиво поднимать шум. Дома ты всё расскажешь ….
– Обсуждать тут нечего. Закроем эту тему навсегда.
Мы последние зашли в проход, ведущий из площадки прибытия в сектор ожидания. К тому моменту золотых там не было, но ясно и было ясно еще на Риспе – следить за мной будут. В проходе светился потолок с закругленными углами, светились стены и пол и оттого воздух будто бы тоже светился и было непонятно какого цвета это помещение и каковы его размеры. Не сказать, чтобы свет ослеплял до слез, но было ощущения, что меня просвечивает насквозь. Проход вел всё прямо и через пару минут мы подошли к закрытой двери и там, прямо
