гостил в имении «Красный тюльпан», что можно сказать поселился там и был в числе немногочисленных вестников, которым отец позволял являться туда и кого считал «не совсем идиотом». Еще он присутствовал на моем Пороге и по возможности мы обмениваемся посланиями. Имя Рона Уэарза вместе с подаренным портретом есть в списке «двадцать вестников, которых я точно должна помнить». Это был провал, такая неудача и сразу после прилета! Так горько осознавать свою беспомощность, будто и всё задуманное теперь обречено на провал.
– Почему вас так долго держали в карантине? Что-то случилось?, – спросил Рон.
– Ничего страшного: у двоих риспийцев был небольшой кашель, а службе по карантину большего не надо, – ответила она.
Рон обернулся и сразу всё понял. Не зря же мы добрые друзья: он кивнул, ободряюще улыбнулся и широким жестом позвал:
– Веди нас ясная вестница: лучистая, светлая, смелая…
– Хватит. Пока лести хватит. Куда вести-то? Я ничего здесь не знаю, – шепнула я.
Рон. Солнечный Рон Уэарз, не унывающий, веселый, добрый, такой открытый, что иногда хочется взять и закрыть, в запасе у которого много интересных историй и сказок и легенд и просто проболтать он может до риспийского рассвета. Если есть возможность узнать и увидеть что-то интересное – Рон может забыть о сне и тащить сонную вестницу на плече до самого водопада «Три чаши». А однажды отец за что-то рассердился и вылил на него несколько ведер воды – отец же сокровище, для него не составляло труда сидеть в удобном кресле, одновременно низвергая на провинившегося свой гнев – вот Рон стоял посреди двора, а сверху на него лилась и лилась вода. И еще поток не иссяк, как вестник Уэарз хохотал на весь сад. Столько в нем добродушия и какой-то простой и самой настоящей правды, что отец злиться дальше не мог и отправил прогуляться на денек со словами: «проваливай, чтоб я тебя до завтра не видел». Ни каждый удостаивался таких теплых слов даже после одного ведра воды.
– С прибытием, ясная, – сказал другой вестник.
– Добро пожаловать, – поприветствовал третий, остальные с любопытством и теплотой поглядывали на прибывшую вестницу.
Получив нужную поддержку, я направилась к фонтану, остальные следом и, понимая, что я понятия не имею куда идти, Рон шепнул:
– Левее, к прозрачной двери.
– Благодарю, – шепнула я.
– Не беда! Мы подружимся заново в третий – нет – в четвертый раз. Зато я помню тебя такой, – он рукой отмерил расстояние меньше метра от пола, а далее по нарастающей: – и вот такой, и такой, и мне приятно видеть тебя такой.
– Потому что я сам такой – никакой, – съязвил кто-то из вестников.
– Эээ, – возмутился Рон и заулыбался.
Недалеко от фонтана располагались прозрачные кабинки в форме шара, поднимавшие и спускавшие потомков вверх- вниз по уровням. Потомки называют эти кабинки ирутосами или подъмниками. Моим любимым развлечением в экспедициях
