от руки переписывают, поскольку его роман запретила цензура и вообще он для передовых слоев общества – если не псалмопевец, то апостол.
Я же – ни в какую, и все потому, что роман, на мой взгляд, не просто плохой, а попросту никудышный. «Как ты смеешь судить, если не читал?!» – возопиет иной поклонник романа. А мне и читать не надо. Я и без того чую, что это – не вызревший до истинной спелости, зеленый, кислый крыжовник, выращенный незадачливым растяпой-садоводом. Или, иными словами, – один из тех дрянных романов, которые иногда появляются и даже имеют успех, поскольку, словно агитационные листки, расклеенные по стенам, берут не художеством, а злобой дня.
Злоба же – она и есть злоба: в какие бы одежды ее ни рядили, какими бы приправами ни сдабривали, все равно дерет рот, словно горчица.
Вот и коммуны, создававшиеся по примеру, описанному Николаем Евграфовичем… простите, оговорился… Николаем Гавриловичем, конечно (Евграфович у нас Михаил)… так вот эти коммуны – тот же самый зеленый крыжовник. Или выросшая дичком на обочине дороги, ведущей в Самарканд или Бухару, хурма, от которой вяжет рот, и хочется ее, не разжевав, тотчас выплюнуть.
А ведь какой был угар, какой ажиотаж: достойнейшие люди, благородные сердца, истинные энтузисты лихорадочно создавали эти коммуны. Тут читатель поспешит меня одернуть: вы, мол, в таком важном слове нечаянно буковку пропустили. Надо бы написать не энтузисты, а энтузиасты. Да, каюсь, читатель, буковку я пропустил, но пропустил – намеренно, поскольку энтузиаст, воспитанный на Гофмане и немецких романтиках, найдет себе лучшее применение, нежели создавать коммуны по примеру героев и героинь Чернышевского, далеких от реальной жизни.
Скажем, те же швеи – они ведь женского пола. А чтобы женщины ужились в одной коммуне, не перессорились и не выцарапали друг дружке глаза – такое мог вообразить себе лишь бедный Николай Евграфович, и на этот раз не поправляй меня, читатель, дай и мне насладиться причудливым гибридом из двух имен, как автор романа услаждался своими бесплодными фантазиями.
И еще у меня вопросец напоследок, может, праздный и пустяковый, а может, и по существу. Допустим, все у наших женщин сладилось, создали они коммуну и коллективными усилиями, так сказать, вымыли полы, вытерли пыль, смахнули по углам паутину и добились небывалой чистоты. Все блестит и переливается. Извините… гм… а тараканы? Их ведь ни мойкой, ни чисткой не взять, не уничтожить, из щелей не выковырять. Они к любой отраве приспособятся и еще здоровее будут.
Стоит лечь спать и свечу задуть, и они по чистому-то шасть, шасть и поползли. Поползли даже еще с большим удовольствием, чем по грязному. Только замахнешься, чтобы его прихлопнуть, а уж он сиганул и убег. И как тут быть? Как совместить возвышенные идеалы и благородные идеи с обыкновенными прусаками? Бить их чем попадя, но ведь это значит дать волю гневу. Незаметно давить с улыбкой на лице, но ведь это лицемерие, от коего вы так стремитесь избавиться.
Так что тараканы для
