вернувшимся в тело здоровьем. Возгласы изумления и восхищения сорвались с его губ, когда опытным взглядом врача он подметил округлившиеся очертания там, где недавно были одни угловатые впадины и обвислая кожа. Он расправил грудь и ударил в нее обоими кулаками, она отозвалась, точно барабан. Избыток кислорода вызвал головокружение. Он зашатался, пьяный самой этой силой. И опять вскричал:
– Жизнь! Жизнь!
Затем, перебравшись через омытое морем обилие камней, вздымавшееся посреди прибоя, бросился в воду. И, полностью восстановив все свои былые умения, упивался блаженством в бодрящей воде добрые полчаса. Преодолев напор пенистых волн, он отчаянно прорвался в сторону открытого моря. Затем повернулся и поплыл обратно под водой. Позволил бурунам нести и вздымать себя. Затем, ухватившись за скалу, повис и вылез из воды, меж тем как громогласные зеленые потоки окатывали его, отпрянул и опять двинулся в сторону моря.
Немного усталый, он выбрался на берег. И сел у лужицы, где занимались своими делами-делишками креветки, моллюски, морские звезды и крабы. Подобно разыгравшемуся мальчику, он в упоении зашлепал ногами по луже. Затем нашел кусок плавника и, взбалтывая им воду, поверг одних обитателей лужи в бегство, а других в полную неподвижность. Когда это ему надоело, он опять прыгнул в море. И наконец, по прошествии, наверное, часа, выбрался на маленькую песчаную полоску на краю бухты, где мягкий летний ветерок высушил его разгоряченное тело.
– Это первый, но не последний раз, – пообещал себе он. – А теперь опять поднимемся по скале и позавтракаем. Бекон, яйца, булочки, кофе. Две чашки, и побольше сливок, ух ты! – Лет пятнадцать он такого не пробовал. – Затем возьму у Иль Веккьо сигару, и… и… Буду готов с ним поговорить. Принесу ему любые извинения, какие полагается, или договорюсь о любой компенсации, любом возмещении, какого он пожелает. А затем час или два со Стасией в саду! Ну чем не рай? О, Небо! Да кто мог бы желать большего?
Размышляя о подобном, то говоря сам с собой, то напевая отрывок бодренькой песенки, он вновь оделся. И тут же спросил себя: «Гм, что это с моей одеждой? Пиджак что-то явно жмет подмышками, а в талии слишком болтается, раньше он ее только-только обтягивал. И рукава узки. И, да, все это вообще не того покроя. Придется съездить в Жетт в ближайшие день-два и обновить гардероб. Если здесь это вообще возможно!» – Он в нетерпении дернул себя за лацканы жилета, чтобы они хоть как-то сошлись на расширившейся груди. И тут крохотная серебряная емкость мелькнула в воздухе. Щелчок, и, ударившись об огромный камень, его ящичек со спичками с плеском полетел в лужу.
– Ах, дьявол! – проревел он, кидаясь за ящичком. – Не хватало еще, чтобы они намокли!
И, тем не менее, спички намокли, когда он вновь их заполучил. Как назло, ящичек погрузился довольно глубоко в одну из лужиц под полутонной глыбой, и прежде чем Деннисон подцепил его палкой и извлек обратно, соленая вода просочилась через пружину, которая управляла крышечкой. Он с беспокойством
