было бросать все нажитое, всю домашнюю утварь, одежду, посуду, патефон, и главную ценность – швейную машинку. Слишком трудно все это досталось. После долгих поисков возница нашелся в соседнем селе. Звали его Тимофеем. Трудно было определить, какого он возраста. Говорил мужик мало, но уверенно:
– Кобыла у меня молодая, телега вместительная, опять же, от дождя укрыться – рогожа есть. Ежели сторгуемся – так довезу в лучшем виде.
Из-под кустистых бровей на Настю глянули колючие глаза. Тревожно стало у нее на сердце, однако выбора не было. Лошадей на подворьях почти не осталось.
Иван взял на себя хлопоты с продажей дома, с банком, с оформлением бумаг. Часть денег, оставшихся после выплаты ссуды, Настя отдала Сане, поскольку и ее труда в дом было вложено немало. Оставшиеся кредитки завернула в тряпицу и спрятала в лифчик.
Наступил день отъезда. Сереньким, ветреным сентябрьским утром груженая подвода выехала с родного подворья. Усыпанная красными ягодами рябина печально махала ветвями им вслед. Настя шагала по грязной дороге рядом с подводой. Перед поворотом последний раз оглянулась на дом, в котором прошло столько счастливых, полных надежд дней. Теперь он стал чужим. Другие дети будут бегать по двору, качаться на качелях, поставленных Георгием. Чужие голоса, чужой смех будут раздаваться в доме. Другие люди будут провожать закат, сидя на их лавочке.
Настя вытерла слезы и поспешила за подводой. Дети, как стайка нахохлившихся воробьев, молча сидели на вещах. Галочка крепко прижимала к груди любимую, уже порядком потрепанную куклу. Рядом с Настей шли Иван и Саня. Живот золовки заметно округлился, и она тяжело опиралась на руку мужа.
Вот и околица. Последнее прощание, последние слова и слезы, последние поцелуи. Настя села на подводу и долго глядела на оставшихся на обочине родных ей людей, пока дорога не повернула в лесок. Вот и все. Всего полгода назад она была мужней женой, хозяйкой дома, рядом были родня, надежная подруга. Но все рассыпалось, утекло, как песок сквозь пальцы… Нет больше любящего мужа, нет у нее дома, нет подруги, родные далеко. Нет даже права лить слезы – четыре пары испуганных глазенок смотрят на нее с надеждой.
Теперь она осталась один на один со своей судьбой.
Глава 14. Кизнер
Подвода неспешно катилась по тракту. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь поредевшую золотисто-багряную листву, плясали яркими островками на дороге, на рыжей шкуре лошади. Шел пятый день пути. Дети, набегавшись, спали под мерное поскрипывание оси да позвякивание ведра, привязанного под телегой. Настя шагала рядом с подводой, и ей казалось, что придется плестись по пыльному тракту вечно. Она надеялась добраться до родных Пустынников дня за четыре, но Тимофей берег свою коняку (так он называл лошадь), и путешествие затянулось. Большую часть пути возница шел рядом со своей кормилицей, ведя ее под уздцы. Он неодобрительно поглядывал на Настю, когда та, устав,
