все его самообладание, чтобы скрыть улыбку.
Для надежности он опустил голову, словно в знак покорности перед величием воли императора. Выдержав точно отмеренную паузу, он тихо произнес:
– Если высокочтимый помощник первого министра скоро присоединится к нам, возможно, мой господин, милостиво поможет своему слуге, просмотрев два письма, которые я получил сегодня. Каллиграфия обоих просто великолепна.
Он первым подал второе письмо – то, штрихи кисти которого не покажутся императору знакомыми.
Он все еще знал, как говорить с Вэньцзуном. Конечно, знал. Он учил его в детстве.
Император протянул руку и взял письмо из его руки. Небрежно просмотрел, потом вгляделся более внимательно. Сел за темно-зеленый мраморный письменный стол и прочел.
Потом поднял взгляд.
– Этот почерк отражает сильную натуру. Человек с убеждениями и цельным характером.
Это надо было произнести быстро, чтобы император не подумал, будто его обманули:
– Это писала женщина, милостивый повелитель. Я тоже был очень удивлен.
В менее важный момент выражение лица Вэньцзуна могло бы его отвлечь. Освещение было хорошее, и он стоял достаточно близко – Дэцзинь еще кое-что видел.
Рот императора приоткрылся над тонкой, темной бородкой, словно он хотел что-то воскликнуть. Потом он его закрыл и вернулся к письму от госпожи Линь Шань, дочери придворного Линь Као.
Воцарилась тишина. Дэцзинь слышал шелест листьев на деревьях, пенье осенних птиц и испуганное дыхание садовника, все еще лежащего лицом вниз на дорожке, все еще дрожащего.
Хан Дэцзинь смотрел, как читает император, видел, как он наслаждается мазками кисти, видел его улыбку, – потом на лице отразилось изумление, потрясение. По этим двум выражениям, которые сменили друг друга на лице императора, он понял, что победил. В жизни еще остались удовольствия – маленькие и большие.
Вэньцзун поднял взгляд.
– Мазки ее кисти одновременно сильные и изящные. Для нас это неожиданно.
Дэцзинь знал, что таким будет его первое замечание. Мужчины – это мужчины, их страсти просвечивают сквозь оболочку.
Он почтительно кивнул, ничего не сказал.
Император снова посмотрел на письмо, потом опять на Дэцзиня.
– А второе письмо? Вы упомянули два письма?
– Второе от Си Вэньгао, мой повелитель. Он присоединяется к ее прошению.
– Ваш старый враг пишет вам письма? – с легкой улыбкой спросил император.
– Мой старый оппонент, небесный повелитель. Я питаю к нему слишком большое уважение, как и император, насколько мне известно, чтобы называть его врагом.
– Он изгнал вас, когда был у власти, а вы, в свою очередь, отправили его в ссылку.
– В его собственный дом, мой повелитель. Прочь из двора, где его агитация наносила вред империи.
