зло руку, охватывал все члены и органы молодого журналиста.
Утром Василию не спалось. Так как вчерашний день на работе он пропустил, то сегодня следовало появиться пораньше. Это «пораньше» неожиданно помогло. Народу на улицах сонного городка было мало и Потаскушкину не пришлось пристально приглядывать за правой рукой.
По пустой редакции в поисках кофе носилась самая красивая женщина «Реальных новостей», журналистка Лена. Высокомерная, она всегда выражала неприязнь таким неудачникам, как Потаскушкин. Обсуждая с другими сотрудницами газеты своего очередного любовника, Лена непременно описывала то, как красиво звучит фамилия этого достойного мужчины. А уж в сравнении с фамилией Потаскушкин так и вовсе ощущалось присутствие королевских кровей. Сотрудницы смеялись, Василий делал вид, что не слышит.
Разумеется, фамилия Потаскушкин напрочь лишила Василия возможности заводить хоть какие-то романы. Любая девушка, услышав это словосочетание, шарахалась от молодого человека, как чёрт от ладана. И в свои двадцать семь лет Потаскушкин был не то, что нецелованным, он был вообще никаким. Ни одно женское существо не проявило к нему даже минимального интереса.
Неожиданная мысль посетила Василия. А что, если прикинуться дураком и, пока нет свидетелей, дотронуться до руки Лены Прекрасной, пусть помучается и покорячится, а потом сделать вид, что с ней случился апоплексический удар.
Мысль воодушевила молодого человека, и с возгласом о помощи он ухватился за женщину. Крепко, без возможности вырваться.
Он держал её секунд тридцать, и всё это время безотрывно смотрел в лицо. Сначала Лена ужаснулась, затем закатила глаза и мелко затряслась. Она сама обхватила руками Василия, так как ноги её подкосились. Бёдра женщины бешено заплясали, и по ногам потекла жёлтая пахучая жидкость.
Уписалась, догадался Потаскушкин и перепугался не на шутку. Неожиданно вспомнилась лейтенант. Вася подхватил женщину и усадил на ближайший стул, затем заскочил в кабинет главного редактора и отсыпал из его банки кофе в кружку Лены, залил горячей водой из кулера и прибежал к пострадавшей.
– Если ты, козлина, хоть кому-то расскажешь, что видел, – Лена глубоко вздохнула, – клянусь чем угодно, я тебя уничтожу.
– Да я ничего не видел, – залепетал Потаскушкин, медленно отползая на своё рабочее место, – совсем ничего.
После кофе Лена сразу же умчалась домой переодеваться, а через полчаса редакция наполнилась голосами.
– Потаскушкин, где тебя черти носят? – раздался скрипучий зов главного редактора, Семёна Сергеевича Ряба.
– Я здесь, – настроение Василия было всё же получше, чем с самого утра.
– Поступил сигнал из молодёжного театра в пятой школе.
– Приглашают на премьеру?
– Хуже, – главред нахмурился, и только собрался объяснить, как его перебил телефонный звонок, – слушаю. Да сдам я эти анализы, сдам. Что ты напоминаешь каждый день по три раза. Сказал же, сдам. Сегодня пойду и сдам.
