Плача от горя, вышел на улицу, думая в каком сугробе найти последнее пристанище. Рядом затарахтела полуторка.
– Эй, дедок!
А папе и сорока не было.
– Подь сюда, дед!
Папа оглянулся: молодой боец в полушубке вывалился из кабины:
– Оглох, что ли? Часы есть? надо позарез!
– Есть. – Отец вытащил старые часы на потёртом кожаном ремешке.
– Работают?
– Да…
– Давай сюда! Стой, куда пошёл? За мной должок.
Папа, не понимая, остановился.
– Спасибо, старик, выручил. Тикают.
Боец вытащил из машины два небольших мешка:
– Здесь шесть кило гречи, а здесь около четырёх кило сахару. Да, не плачь, ты, старый!
Знаешь, благодаря той встрече мы выжили. Весной 42-го нас эвакуировали. Помню, ехали в кузове по льду Ладоги, полыньи вокруг. Казалось бы, пережили голод, но риск после стольких страданий провалиться под лёд и найти могилу на дне озера холодил душу, сжимая сердце в смертной тоске. Наконец, другой берег, а там гора трупов, сверху этой горы (никогда не забуду!) труп маленькой девочки. Будто сломанная игрушка в одном башмачке. Я плакал, глядя на неё.
Когда сняли блокаду, мы вернулись в город.
Когда окончил восьмой класс, вместе с приятелем забрали документы и поступили в морское училище на судовых коков. Я вообще люблю готовить, а тут ещё и сбывается мечта объездить весь свет на белом пароходе. И вот, к ноябрьским праздникам велели испечь для конкурса торты. Я ночей не спал, думал о своём великолепном творении, а как-то забылся сном и увидел свой торт – не торт, а мечта. А венчает сие творение фигура вождя мирового пролетариата. Проснулся, хвать карандаш: набросал рисунок будущего кулинарного шедевра. Расписал подробно, куда какой крем, чем пропитать бисквит. Даже эскиз самодельной коробки набросал. Ходил, как чумовой: мама даже решила, что заболел. Купил все ингредиенты. Настал день, когда замысел был готов к воплощению. Испёк бисквит, крем сам раскрашивал пищевыми красителями. И вот венец творенья: фигура Ленина, знаменитая лысинка! подумал, прикрыл кепочкой. Полюбовался – сердце бьётся от любви и гордости. Сам коробку склеил.
Преподаватель открыл коробку и обмер:
– Это что ж такое? Как прикажете понимать: вождя мирового пролетариата есть будут? Знаете, на что смахивает? Чем дело пахнет? Вредительством. Да, да, вредительством. Хорошо, никто не видит этого безобразия, и я, чтобы не видел. Забирайте и вон из училища! По муке вам три! И забудьте мечтать о дальних плаваниях!
– Знаете, родные, что такое тройка по муке для кока? – Спросил муж, – Это уже нет кока! Всё. Забрал я торт, нашёл дома маленькую водки, забрался в подвал и, рыдая, выпил, закусывая кремовым вождём.
В итоге вернулся в гимназию.
Этот эпизод, рассказанный Анатолием Вехотко, лег в основу
