дикарю, привыкшему только к конкретным представлениям и образам.
Любопытно было смотреть в это время на ученого. Он жестикулировал, возвышал голос иногда до крика, ерзал в седле, гримасничал. Крупные капли пота стекали по его лбу. Когда язык оказывался бессильным, он пускал в ход руки. Наконец, соскочив с седла на землю, он начертил на песке географическую карту с перекрещивающейся сеткой меридианов и параллелей, где были обозначены оба океана и проведена линией дорога в Кармен. Никогда еще ни один учитель не был в таком затруднении. Талькав ни словом не прерывал ученого и следил за ним неотрывно, но нельзя было угадать, понял ли он хоть что-нибудь из его слов. Урок географии продолжался около получаса. Наконец Паганель умолк, вытер пот с совершенно мокрого лица и поднял глаза на патагонца.
– Понял он? – спросил Гленарван.
– Сейчас узнаю, – ответил Паганель. – Но если он не понял, я бессилен!..
Талькав был неподвижен. Он молчал. Он не сводил глаз с чертежа на песке, постепенно стирающегося ветром.
– Ну, что же? – спросил его Паганель.
Талькав как будто не расслышал вопроса. Паганелю уже чудилась ироническая улыбка на устах майора. Желая спасти свое достоинство, он начал было с новой энергией повторять свой урок географии, но патагонец жестом остановил его.
– Вы ищете пленника? – спросил он.
– Да, – ответил Паганель.
– И как раз на линии, лежащей между восходом и заходом солнца? – продолжал Талькав.
– Да, да! Именно так!
– В таком случае, идем на восток, если понадобится – до самого солнца! – просто закончил Талькав.
Торжествующий Паганель поспешил перевести ответ индейца своим спутникам.
– Какое умное племя! – воскликнул он. – Из двадцати моих соотечественников-крестьян девятнадцать ни черта не поняли бы в моих объяснениях!
Гленарван попросил Паганеля узнать у Талькава, не слыхал ли он о европейцах, попавших в плен к какому-нибудь из индейских племен.
Паганель перевел вопрос и умолк, ожидая ответа.
– Как будто слыхал, – ответил Талькав после некоторого размышления.
Не успел Паганель перевести своим спутникам этот ответ, как все они тесным кольцом окружили патагонца. Они засыпали его вопросами, забывая, что он не понимает их языка.
Взволнованный Паганель, с трудом подбирая слова, продолжал допрашивать Талькава. Все взоры были прикованы к лицу индейца, стремясь прочесть на нем ответы раньше, чем слова сходили с его уст.
Паганель переводил на английский язык речь Талькава слово за словом.
– Кто этот пленник? – спросил Паганель.
– Это чужестранец, – ответил Талькав, – европеец.
– Вы видели его?
– Нет, но о нем говорили многие. Это храбрец! У него сердце быка.
– Сердце быка! Какой замечательный образ! Вы поняли, друзья мои, это значит – мужественный человек!
– Это мой отец! – воскликнул
