собой очень красивое зрелище. К седлу патагонца были прикреплены два орудия охоты, употребляемые обычно в аргентинских равнинах: болас и лассо. Болас состоит из трех небольших шаров, соединенных между собой кожаными ремнями. Индеец бросает их с расстояния в сто шагов с такой меткостью, что шары спутываются вокруг ног и валят на землю преследуемого врага или животное. В руках патагонца – это страшное оружие, и он пользуется им с удивительной ловкостью.
Лассо – это веревка футов в тридцать длиною, сплетенная из двух крепких ремней и заканчивающаяся петлей, скользящей сквозь железное кольцо. Эту петлю забрасывают правой рукой, тогда как левая держит самое лассо, конец которого крепко привязан к седлу.
Длинный карабин, повешенный через плечо, дополнял вооружение патагонца.
Талькав, не замечая восхищения, вызванного его грацией, непринужденной и гордой осанкой, стал во главе отряда, и путешественники тронулись в путь. Они ехали то вскачь, то шагом, – очевидно, рысь была несвойственна аргентинским лошадям.
Роберт отлично держался в седле и доказал Гленарвану свое умение ездить верхом.
У самого подножия Кордильер начинаются пампасы. Их можно разделить на три части. Первая – ближайшая к хребту – тянется миль на двести пятьдесят. Эта часть покрыта невысокими деревьями и кустарником. Вторая – шириной в четыреста пятьдесят миль – заросла изумительно густой травой. Она кончается в ста восьмидесяти милях от Буэнос-Айреса. Отсюда до самого океана путешественник ступает по бескрайней поросли люцерны и чертополоха. Это третья часть пампасов.
Выйдя из ущелий Кордильер, отряд Гленарвана наткнулся прежде всего на большое количество песчаных дюн, называемых в Патагонии «меданос». Дюны, если корни растений не укрепляют их, представляют собой настоящие песчаные волны, перекатывающиеся с места на место при каждом порыве ветра. Песок их необычайно тонок, и ветер легко поднимает его в воздух целыми тучами, образуя иногда даже настоящие смерчи, взлетающие на большую высоту.
Зрелище это одновременно и радовало глаз и было неприятным. Было интересно наблюдать, как смерчи мчатся по равнине, налетая один на другой, рассыпаясь в прах и тотчас же снова поднимаясь; неприятность заключалась в том, что от бесчисленных меданос в воздухе висела мельчайшая песчаная пыль, набивавшаяся в глаза и в рот, как бы плотно их ни прикрывали.
Все время, пока дул северный ветер, то есть большую часть дня, путешественники наблюдали этот феномен. Тем не менее отряд продолжал свой путь не останавливаясь, и к шести часам вечера Кордильеры, отделенные расстоянием в сорок миль, казались уже черной полоской на горизонте, еле видимой сквозь дымку тумана.
Путешественники были утомлены этим длинным переходом. Они с радостью встретили час отдыха. Привал был сделан на берегу реки Неуквем, порожистой, с мутной водой, стремительно несущейся между высокими красными берегами. Неуквем, называемая некоторыми географами Рамид и Комоэ, вытекает из озер, известных только индейцам, и не исследована
