Юлико сказал мне, что ты продолжаешь дразнить его, гадкая девчонка! Предупреждаю, если это будет продолжаться, я отниму у тебя лошадь и велю запрягать ее в фаэтон для Юлико, а ты будешь сидеть дома до тех пор, пока осенью я не отвезу тебя в институт!
Слова бабушки как громом поразили меня… Мне казалось, что земля уходит из-под моих ног!
Институт… Потеря Шалого… И наконец жалобы, вечные жалобы этого противного мальчишки…
«Нет… Нет! Ни за что не расстанусь с Шалым и не поеду в этот ее институт… Ведь не повезут же меня туда связанную, в самом деле! А Юлико я ненавижу и никогда не перестану изводить его…» – так рассуждала я, и в моей голове зрели планы, один другого коварнее, – как бы досадить ненавистному «братцу».
Пошатываясь, я вышла из комнаты.
Моя ненависть к Юлико разгоралась все сильнее и сильнее…
Мне стали живо представляться картины, одна другой несообразнее, но полные огня и красок, на которые способно только пылкое воображение молоденькой южанки. Мне казалось, что я – могущественнейшая из королев, веду непримиримую войну с моим родственником, тоже королем, Юлико. Мы бьемся долго, бьемся насмерть… Мои воины показывают чудеса храбрости… Враг побежден… Король – мой пленник… Он стоит передо мной, весь в крови, со связанными за спиной руками, насмерть испуганный тем, что его ожидает. А его ожидает смерть. Этого требуют мои воины…
«Князь Юлико… То есть король, – поправляю я себя мысленно, – знаете ли вы, что будет с вами?»
Он бледнеет, ноги его дрожат и подкашиваются… Он на коленях предо мной, он униженно молит о пощаде.
«Вы должны умереть, ваше величество», – говорю я (в такую минуту я не могу называть его иначе, и потом он – в моем воображении – был храбр и дрался как лев).
Он поднимает ко мне бледное и прекрасное лицо… (Непременно прекрасное – король из моей фантазии не может обладать длинным носом и мышиными глазками настоящего Юлико.) Я читаю в его лице смертельный ужас.
Тогда я сзываю своих воинов звуком серебряного рога, именно такого, какой бывает только у героев и вождей, и говорю им:
«Я, ваша королева, прошу у вас милости для этого царственного пленника… Я отдаю вам за его жизнь все мои сокровища! Вы должны, вопреки обычаю предков, пощадить его!»
И вожди, и воины, пораженные моим великодушием, высоко поднимают меня на щите, как это делалось у древних народов, и молодой пленный король склоняется к моим ногам, целуя мои одежды.
– Вот как я тебе отомстила, Юлико! – кричу я ему и, забыв о действительности, бегу, как безумная, по чинаровой аллее.
Мои щеки горят… Косы разметались у меня по спине… Я натыкаюсь на Абрека, седлающего Шалого…
– Скорей, скорей, Абрек, едем! – кричу я в исступлении.
И вдруг мой взгляд замечает ненавистную маленькую фигуру, приютившуюся в тени каштана, и я бросаю новое оскорбление Юлико – не королю воображаемой сказки, а настоящему – с длинным носом
