style="font-size:15px;"> – Почти восемь лет – с весны сорок седьмого.
– Все время в федеральной столице?
– Да, большей частью.
– И… чем же вы здесь занимаетесь?
– Я специалист по радиоаппаратуре и некоторым видам телефонии. Словом, слаботочная электротехника.
– Работаете в какой-нибудь фирме?
– Да я их уж много переменил – «Панасоник», «Радио Сплендид», «Вебстер Архентина». Одно время имел маленькую собственную мастерскую по ремонту приемников.
– Почему «имели»?
– Продал, ну ее к черту. Слишком хлопотно.
– Зато какое надежное прикрытие! Да, жаль, дон Мигель, что вы не хотите нам помочь…
– Почему не хочу? – Полунин пожал плечами. – Я сказал, что не могу снабжать вас нужной информацией, и этого я действительно не могу. Но я, если хотите, могу познакомить вас с человеком, который вполне годится для такой работы.
Келли помолчал, глядя на него задумчиво.
– Он вполне надежен?
– Вполне надежных людей нет, дон Гийермо, уж вы-то должны это знать. Но человек, о котором я говорю, служил в войсках СС.
– О, даже так… И он тоже русский?
– Во всяком случае, носит русскую фамилию и разговаривает по-русски.
– Великолепно. В делах колонии ориентируется?
– Надо полагать… если живет в ней. К тому же он не один, с ним тут группа единомышленников… соратников, если хотите. Слушаются его, как новобранцы капрала. Впрочем, там и в самом деле сохранилась еще немецкая армейская дисциплина.
– Слушайте, да это прямо находка, – недоверчиво сказал Келли. – И вы уверены, что он согласится работать с нами?
– Да, если я ему… посоветую.
– Непременно, непременно… посоветуйте, ха-ха! Пусть приходит прямо сюда. Надеюсь, он говорит по-кастильски?
– Во всяком случае, вы друг друга поймете. Хорошо, я его к вам пришлю…
Глава третья
В среду Полунин встретился с Кривенко и дал ему окончательные инструкции. С делами было покончено, обратный билет в Монтевидео он взял на воскресный вечерний рейс; остаток недели он мог провести с Дуняшей.
Жила она в небольшом немецком пансионе на улице Крамер, в Бельграно. Пока электричка с грохотом пересчитывала мосты, проносясь по виадукам мимо парка Палермо, он снова попытался разобраться в их отношениях, и снова из этого ничего не вышло. Впрочем, может, тут и разбираться было нечего; вся эта история могла выглядеть и очень сложной и очень простой – все зависело от точки зрения.
Вероятно, они все-таки по-настоящему любили друг друга, во всяком случае им было хорошо вместе, и даже ссоры – а ссориться Дуняша умела – обычно не приводили к долгим размолвкам. В то же время, надо полагать, она продолжала любить и своего «мистического супруга», хотя иногда под настроение ругала его на трех языках и кричала, что не пустит и на порог, пусть только посмеет теперь явиться,
