раз и в самом деле было трудно предвидеть, и на человека неподготовленного они действовали сильно.
– Но почему именно обезьяной? – спросил он наконец.
– Понимаешь, собакой – это не очень-то эстетично, а обезьяны, они живут на деревьях, и вообще…
– Думаешь, они очень эстетичны?
– Ну, я не говорю про тех, у кого фиолетовые попки. Есть же приличные меховые обезьяны, у которых все прикрыто? Просто, понимаешь, животные гораздо лучше людей. Я в то воскресенье с батюшкой ужасно поругалась – специально после обедни к нему подошла, чтобы поговорить насчет бессмертной души у животных. Он мне потом говорит: «Недаром вас в алтарь не пускают». Тоже логика, правда? Все-таки попы ужасными бывают обскурантами, Вольтер был прав.
– А что, у животных есть бессмертная душа?
– Именно это я и хотела выяснить! Сент-Огюстен считал, что есть – коллективная. Не представляю, как они устраиваются на том свете. Что-нибудь вроде колхоза? А может; это и не Огюстен говорил, а Тертюллиан или Орижен, их было столько, этих отцов церкви, разве упомнишь. В коллеже для меня уроки религии были не обязательны, я числилась как схизматичка…
– Схизматичка?
– Ну да, православные для них все схизматики. Очень было удобно. Dis-donc17, а что ты там делаешь, в этом Уругвае?
– А я, видишь ли, поступил работать в одну экспедицию. Сейчас она перебазируется в Парагвай, а я вот сюда вырвался… купить кое-какое оборудование.
– Они ищут каучук?
– Да нет, это этнографы, изучают жизнь индейских племен.
Дуняша изумленно выгнула брови.
– Но при чем тут ты?
– У них много звукозаписывающей аппаратуры, довольно сложной.
– А-а. Кстати, ты и меня мог бы когда-нибудь записать, все-таки интересно. Ты уже позавтракал?
– Да, мне нужно было встретиться с одним типом. Между прочим, Дуня…
– Да?
Полунин подумал.
– Слушай, тут одно довольно деликатное дело. Среди твоих знакомых в колонии есть сплетницы?
– Ба! Все решительно. Особенно княгиня. А что?
– Ты знаешь Кривенко, адъютанта Хольмстона?
– Еще бы! – Дуняша сделала гримаску. – Абсолютно отвратный тип. По-русски так говорится?
– Как?
– Отвратный!
– Лучше сказать – отвратительный. Так вот, понимаешь, этот Кривенко связан с аргентинской политической полицией…
– О! В каком смысле – связан? Он что, мушар?
– Он просто доносчик и шпион.
– Ну да, я ж и говорю. Но какая сволочь, а? И что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Об этом надо намекнуть двум-трем сплетницам, и люди начнут его сторониться.
– Его и так сторонятся, – пренебрежительно сказала Дуняша. – Но я могу намекнуть, мне-то что.
– Только учти – это не должно исходить от меня.
– Почему?
– А иначе Кривенко перестанет
Скажи-ка (фр.).
