чокнутую её считали. А позже люди начали замечать, что в лесу что-то изменилось. Спокойный стал лес. Волки ушли, хотя до этого спасу от них не было. Грибов-ягод больше стало. Потом и яму эту видеть начали изредка, да только всем по-разному она показывалась. Вот ты как её видала?
– Сначала крутой склон вроде обрыва, а внизу болото жидкое. А потом болото в землю ушло, и склон не такой крутой стал, и мох мягкий вместо грязи появился… И ноги потом босые, голос… Бр-р-р… Поверить не могу, что всё это на самом деле было.
– А Назарыч по-другому видел. Он пацаном в капкан угодил, до сих пор на одну ногу прихрамывает малёхо. От боли сознания лишился. Придёт в себя, постонет, попьёт водички из ключа, возле которого упал, и снова в беспамятство проваливается. Его в яме возле родника нашли на следующий день. Охотника лисица хромая к тому месту заманила. Охотник ружьё скинул, Руслана из капкана высвободил и из ямы наверх вынес. На пару минут отвернулся, и всё – ни ямы, ни ружья. И призрак Настасьи видали в лесу не раз, потому и сложили всё воедино. Ежели призрак и морочит – значит ведьма. Так и получилась Ведьмина яма.
– А вы её видели?
– И я видал… – Алексей Петрович положил на стол стамеску и вытянул вперёд правую руку, демонстрируя Тоне уродливый шрам. – Во! Если бы не Настасья, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
– А вам как она показалась?
– А не скажу! – усмехнулся старик, снова принимаясь за работу. – Я тут болтаю, болтаю… Теперь твоя очередь рассказывать.
– Да нечего мне рассказывать, – пожала плечами Тоня, расчёсывая подсохшие волосы резным деревянным гребнем, который презентовал ей радушный хозяин.
– А ты с самого начала начни. Глядишь, и на кое-какие свои вопросы ответы найдёшь.
– Ну ладно. А чай у вас есть?
– А чего ж ему не быть-то? Сейчас всё будет.
Пока девушка собиралась с мыслями, думая, с чего начать свой рассказ, со стола постепенно исчезали инструменты, уступая место чашкам, сахарнице, вазочке с конфетами и пузатому заварочному чайнику. За окном хрипло завывал Полкан, а из-под лавки в такт ему поскуливала Маська.
– Господи, да что ж он так воет-то душераздирающе? – Тоня закатила глаза и потёрла виски в попытке унять начавшуюся после испуга головную боль.
– Шутиха под ним рванула, когда щенком был, вот и воет теперь всякий раз, когда переполошится. Тут же не каждый день бабы в душе орут, он и разнервничался, бедолага. Сахар сама клади, сколько надо, – Алексей Петрович налил чай в обе чашки и сел обратно на своё место у окна, подперев щёки кулаками. – Ну, рассказывай, какими ветрами тебя в наши края занесло.
– Да уж, занесло так занесло… – тяжело вздохнула Тоня. – Тут недалеко от Гусево дом отдыха есть. Мы с сестрой туда вместе поехать должны были, но так получилось, что я поехала одна, а она на следующий день приехать пообещала. Меня два охранника сопровождали… Убить меня хотели, дядь Лёш. Не знаю, за что, но думаю, что из-за наследства, которое я год назад получила. Я вообще
