двух воспитанных людей.
Игорь шел по двору и беспомощно оглядывался. Ему захотелось, до зарезу хотелось встретить что-нибудь такое, что его возмутило бы, вызвало бы злобу, протест[148], или хотя бы такое, над чем подмывало бы пошутить. Нельзя же в самом деле: с утра, с самого утра он был предоставлен самому себе, а против него стояла непонятная, уверенная и вежливая сила. В пять часов он будет принят бригадой. Неужели и бригада с таким же спокойствием будет его обрабатывать?
18
Разговор, не для всех приятный
В пять часов в «тихий» клуб пришел Воленко в сопровождении высокого массивного юноши с лицом чрезвычайно добродушным, какие бывают только у очень мягких, покладистых людей. Все в этом лице отливало миром: и серые глаза с поволокой, и полные губы, и круглые щеки, и пушисто раскиданная прическа, и какой-то еле уловимый остаток беспризорности в тяжеловатой мимике.
Воленко сказал:
– Товарищ Чернявин! Это твой бригадир Нестеренко.
Только теперь Воленко позволил себе некоторую шутливость тона и движения. Он немного иронически повел рукой и взглядом:
– Сдаю его в полном порядке: остриженный, чистый и вполне оборудованный. Спецовка вот лежит. Парадный костюм заказан. Пожалуйста!
Видимо, Воленко надоело уже возиться с Чернявиным, и он с облегчением передавал новичка бригадиру. Бригадир, видимо, понимая это, с такой же сдержанной игрой склонился перед дежурным:
– Очень благодарен, товарищ дежурный. Вы понимаете, следующий раз и я вам приготовлю.
Воленко отдал салют и удалился.
В этой церемонии, торжественной и чуть-чуть шутливой, Игорь почувствовал большую приятную теплоту. Не вызывало сомнений, что Воленко и Нестеренко были очень дружны между собой, а сейчас в шутливых, чуть-чуть церемонных поклонах они что-то играючи подчеркивали. Нестеренко в этой игре вовсе не казался уже таким добродушным. У него был симпатичный голос, мягкого баритонного оттенка, но слышно было, что этим голосом он умеет владеть как сильный и культурный человек. В его глазах во время разговора с Воленко проявилась внутренняя теплота: в его обращении с людьми был небольшой привкус замедленного, украинского юмора. Но ту же выправку, какая была у Воленко, Игорь заметил и у Нестеренко.
Впрочем, как только ушел Воленко, Нестеренко оставил всякую игру.
– Ты назначен в восьмую бригаду. Бригада сейчас в сборе. Пойдем. Он направился к двери. Игорь остановил его:
– Товарищ бригадир!
– Что такое?
Игорь взял в руки свою спецовку, так же, как и во дворе, беспомощно оглянулся на окна, не вытерпел, растянул в улыбку свой ехидный рот:
– Товарищ бригадир, вы учитесь?
– В школе?
– Да, в школе учитесь?
– Во-первых, учусь в десятом классе. А во-вторых, не называй меня на вы, товарищем бригадиром. Это у нас не нужно. Меня зовут Васей.
– Разве? А я слышал, как обращаются к Воленко: товарищ дежурный бригадир!
– Это
В оригинале «желание протеста».
