не захочу. Выгонят? Интересно. Какой позор для трудовой колонии Первого мая! Одного человека – Игоря Чернявина, не какого-нибудь там бандита, а скромного интеллигента и джентельмена не смогли заставить работать. Не справились! Интересно, как они будут выгонять? Игорь Чернявин представил себе расстроенные физиономии восьмой бригады. Ох, как им будет досадно! Сколько они здесь нахитрили, вежливость какая, простыни какие, «обычаи», а купить не купили. Игорь Чернявин может прожить и без их досок. Он вспомнил некоторые свои самые остроумные комбинации. Сколько в них было вдохновения, привлекательных, забавных, неожиданных поворотов! Никакие свежие постели с ними сравняться не могут, потому что в этих поворотах – свобода.
Все-таки Игорь счастливо потянулся, вкусно свернулся калачиком и заснул, так и не разрешив противоречия приятных вещей и неприятных, хотя и гордых, мыслей.
Когда утром он открыл глаза, было уже светло. Перед этим ему снились надоедливая трубная музыка и пожар. На пожаре было много огня, шума и треска, Игорь в какой-то толпе куда-то спешил, а в уши бил настойчивый, звонкий голос:
– Слышишь? Слышишь?
Игорь открыл глаза. Перед ним стоял беленький, чистенький Рогов и звенел:
– Слышишь, Чернявин, вставай!
Рогов увидел открытые глаза Игоря и повторил уже спокойнее:
– Вставай, сейчас уборку начнем.
Другие колонисты восьмой бригады чуть-чуть суматошились, входили и выходили с полотенцами, убирали[151] постели, взбивали подушки. Рогов мотался по спальне с белой тряпкой в руках, вытирал пыль. Он прыгал от стульев к подоконникам, заглядывал в тумбочки, подскакивал к верхней перекладине дверей, продевал руку за батареи отопления, возился у портретов, потом застыл у какой-то кроватной ножки. Игорь закрыл глаза; хороший, счастливый, теплый сон снова к нему возвратился…
– А чего этот спит?
Игорь узнал голос Нестеренко и глаз не открыл.
– Ты будил его, Рогов?
– Да, будил. Он же проснулся!
Игорю стало интересно, что эти представители Советской власти будут делать, если он не встанет? Вот просто не встанет, да и куда ему спешить? Даже по здешним[152] «обычаям» он два дня не должен работать. Он снова услышал над собой голос Нестеренко:
– Чернявин!
Помолчал и опять:
– Чернявин!
Сильная рука легла на его плечо, плечо заходило взад и вперед. Игорь открыл глаза:
– А что?
– Давно сигнал был.
– Какой сигнал?
– Сигнал «вставать»! Тебе вчера Санчо объяснял?
Игорь повернулся на спину, улегся поуютнее, показал бригадиру свою широкую ехидную улыбку:
– Объяснял, синьор, да я не все разобрал!
– Так вот я тебе говорю: был
В оригинале «застилали».
В оригинале «по ихним».
