что смогу зачистить тебя. И мы расстанемся с тобой так, словно никогда не встречались.
– Волну гонишь. И сам это знаешь. Развяжи меня.
От безысходности я звезданул стул. Он пролетел сквозь визорную миниатюру квартала и со стуком врезался в стену. Легче мне не стало. Я пару раз померил шагами логово Нищеброда, натыкаясь глазами на новомодные приблуды в виде магнитных гидродинамических гранат, да импульсных абордажных крюков – и даже ходу не сбавил. Только губу закатал. Знает, сука, что выставить мне на глаза!
Нищеброд сидел посреди комнаты без окон, шевелил связанными руками, пытался размять задницу и зыркал на меня из-под дред апельсинового цвета одним глазом. Второй глаз заплыл – потому что не следовало мне под горячую руку сообщать, где он меня видел и на чем вертел. Сейчас смотрел бы двумя глазами.
Поскольку мой забег ума мне не добавил, даже наоборот – отнял у меня последнюю уверенность в правильности моих действий, я остановился. Стул, кроме того, на котором отсиживал задницу Нищеброд, имелся лишь один. Тот, который валялся у стены. Я направился к нему, чтобы использовать по назначению.
– В глазах от тебя рябит, парень, – услышал я. – Присядь, остынь.
После его разрешения садиться мне стало западло, но я наступил себе на горло. Вытащил стул на середину комнаты, оседлал его наоборот и сел, облокотившись на спинку.
– Сам понимаешь, что я не при делах, – назидательно заговорил Нищеброд. – Развяжи меня. Мы в связке, Макс. И выбираться будем вместе. Давай еще раз по порядку. Назови мне точное время, когда дамочка была в клубе – и я тебе ее на тарелочке выдам. Со всеми бабскими секретами. Там и будем разбираться, откуда рыбка уплыла.
Я молчал. С той самой минуты, как передо мной распахнулась бронированная дверь в святая святых стало ясно: Нищеброд тут ни при чем. Но всё равно пришлось кулаками помахать – не зря ж я в такую даль приперся? Да что там душой кривить – логическая цепочка перестала выстраиваться после того, как мой единственный подозреваемый ответил на мой вызов.
Переиграл сам себя? Дескать, было б у меня рыльце в пушку, разве б я оставался в доступе – полная чушь. Мне его вскрыть при контакте проще, чем панцирь лобстера ножом.
Винцент Форс – он же кракер, вполне себе профессионально взламывающий базы локальных сетей. А как по мне так Нищеброд – от нашего знакомства. Я подобрал его на кракерских задворках, законченного социопата и БИЧ-зависимого настолько, что патология дополнялась психотропными био-модусными веществами. Чтоб вы знали, это не таблетки. И даже, скажем, не то, что вводится через рот или вены. Эта такая противная скользкая дрянь, которая сама ползет в то отверстие, где ей самое и место.
– Время, Макс, – напомнил мне человек, которому я был обязан и клиентурой и прикрытием.
Сработало. Я отлепился от стула, с которым успел сродниться, подошел к Нищеброду и снял с него пластиковые наручники. Ноги он сам себе освободил. Фиксировать нижние конечности нужды не было, но я завелся.
Кракер-самоучка даже рук не
