style="font-size:15px;"> – Вот наши документы, – расхохотался старший, демонстрируя кобуру подмышкой.
Катя им кратко рассказала, что до недавнего времени проживала одна. А сейчас у нее гостят племянница с супругом.
– У нас-то совсем туго, решили, что поближе к столице-то получше будет, – я встрял в разговор, загораживая спиной Полину.
– Что-то жена у тебя больно подозрительная, никак из этих, – старый пытался заглянуть через плечо. – Бледная, худая. «Молчи, Полина, только молчи, – молился я про себя».
– Хворает, – отрезала Катя.
– А документы у вас имеются? – обратился ко мне молодой.
– Сгорели. Погорельцы мы. Живем вот на иждивении у жениной тетки, – солгал я.
– Ну что ж. Ладно. Так и запишем.
Когда они ушли, мы с Катериной обессилено опустились на лавку. Я плеснул в чашки водки, мы выпили. Руки дрожали, зубы стучали о края. Положение становилось все более опасным. Бежать? Но куда? Везде так же, если не хуже. Укрыться негде.
Помощь пришла с неожиданной стороны. В мае явилась Александра. Коротко стриженая, в кожаной куртке. Я едва узнал ее в той барышне в кринолинах, чей образ бережно хранила память.
– Ну, здравствуй, сестрица, – они с Полиной обнялись.
Полина оживилась, прижалась к груди Александры, разрыдалась.
– Как живете? – обратилась она ко мне.
– Как живем? Плохо, как видишь, – вздохнул я.
– Как папенька, как Зоя? – перебила Полина.
– Папенька? Трусливый заяц, – она брезгливо скривила губы.
– Что ты такое говоришь? – Полина отшатнулась.
– Удрал при первой же возможности. Зойка с мужем его с собой прихватили. Заграницей они. Успели.
– Я рада, что они в безопасности. Слава богу, – выдохнула Полина.
– Богу? Богу, говоришь? Где был твой бог, когда пылали особняки, когда насиловали женщин, рубили мужчин, убивали детей? Где, я спрашиваю? А папенька? Где был папенька, когда умирала мама, когда тебе грозила смертельная опасность? Молчишь? Нечего сказать? – Александра перешла на крик.
– Потише, Саша, Полиночка еще не оправилась после смерти мамы, – осадил я гостью.
– Есть что выпить? – обратилась Александра ко мне.
Я молча налил в чашку водки. Она коротко выдохнула, опрокинула в себя стакан, утерла рот ладонью. – За маму. Царствие небесное. – Катя перекрестилась.
– Пойду до соседки схожу, – бывшая горничная, кряхтя, натянула галоши, прикрыла за собой дверь.
– К делу. Значит так, я сейчас, так сказать, у власти, втерлась в доверие, – Александра задорно улыбнулась.
– Ты? У власти? С этими? С насильниками? С убийцами? Да как… – Полина задохнулась. – Да как такое возможно? Где твоя честь? Где совесть?
– Честь? Совесть? – Александра издала короткий смешок. – Мне надо
