и на молебне. Возвращалась домой с постоянным прихожанином этого храма – слепцом Василием. Он посещал церковь каждый день. Есть еще такие, незаметные, отмеченные Божьей благодатью. Молился он за всех и всегда следил за своими помыслами. Я и раньше с ним ходила и по дороге много говорила. Сейчас поведала ему, что приняла Таинства Христовы, и вновь хотела продолжать беседу. Но он велел мне замолчать, так как я причастилась. Я пожаловалась, что не умею молчать, не получается даже после причастия. Заели глупые разговоры, осуждения, злые помыслы.
– Стала у меня, Василий, пустая душа из-за моей страстности…
– Да сдерживай же себя, – возмутился он.
– Не могу, не по силам, враг обкрадывает, запугивает. Сделалась его игрушкой…
– Читай Иисусову молитву.
– Не получается.
– А как ты пробовала – полную?
– Да.
– Читай короче, как Паисий Афонский советует новоначальным: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, грешную».
– Хорошо, буду, – и вдруг неожиданно вырвалось из души с верой и надеждой, – ну тогда и молись за меня, чтоб с Божьей помощью я целый день ее читала и дальше старалась…
– Уже молюсь за тебя, молчи, ты сегодня причащалась, – вновь осадил он меня, – дома выключи телефон и молись. А завтра возьми благословение у священника.
Дрогнувшими губами я прошептала:
– Еще помолись, чтоб мне побыть в тишине и покое…
До вечера я находилась в квартире. И вдруг решила погулять. Вышла на улицу и стала прохаживаться по аллее перед домом. Народу было мало. Природа завораживала покоем, гармонией, сказочным уютом. Ходила взад-вперед по тротуару, творя Иисусову молитву, любуясь мерцавшей воздушностью окружающего. Вечер был похож на Рождественский. На душе тихо, светло, напевно. Чувствовала – Ангел-Хранитель рядом, радуется моей успокоенности. И хочет, чтоб так было в моем духовном устроении всегда…
На ветках деревьев загадочно переливался голубой феерический снег, светили мохнатые звезды от фар проезжавших машин, небо пело колыбельную песнь притихшей земле. А я твердила с Божией помощью Иисусову молитву.
О, сколько раз я приступала ее творить, но не получалось. И язык заплетался, и помыслы сбивали, и всегда что-нибудь мешало… А тут, по Божией милости, ясно ощущала, как радостно повторять эту молитву, как она хранит от помыслов и поползновений врага и рождает тихость в душе. Необыкновенная успокоенность проникала в меня от этих нескольких слов. Некое благоустроение ощущалось и во мне, и в природе. Все было едино, согласованно, все пело в унисон и любило! О, нас роднили покаянные слова молитвы. И я поняла – этот день был большим подарком моего Ангела-Хранителя, ответившим необыкновенной любовью на мое очень простенькое внимание к нему.
ДРУЖБА
Седой
