ты же меня знаешь, я покладистый, спокойный, в отца. Но за свою любовь постою. Тем более, точно уверился, моя голубка меня любит, верна мне, и даже пострадала, видимо, из-за меня. Да, страсти переплелись. В её роду много всего было, в моём тоже… Ладно, теперь уж слушай и мою подноготную. Углубимся в середину семнадцатого века.
– Ай-лю-ли, ай-лю-ли,
Вышли в море корабли.
На одном из них сидит
И всё на воду глядит
Наша дева красная,
Красная прекрасная!
Ай, люли, ай, люли,
Вышли в море корабли!
К нам боярыню везут
Феодосией зовут, – затянул гусляр монотонным голосом.
Всюду гомон, смех, шутки-прибаутки. Все гости чинно сидят за столами дубовыми, на скамьях еловых, пьют, едят, веселятся. Ныне здесь празднуется свадьба самого богатейшего в России боярина (после царя) Глеба, свет Морозова. Ему уже почти под шестьдесят годочков. Все ждут самого царя Алексея Михайловича Романова – Тишайшего. Так его в народе прозвали за ласковый, спокойный нрав. Свадебные празднества затягиваются в ожидании его прихода. Он не может не прийти, женится дядька, его воспитатель, очень близкий по душе человек.
– Эй, Марьюшка, распоряжайся пиром! Помогай слугам!
– Да всё у нас отлажено, Вы разносите ужо лебедей жаренных на блюдах!
– А Вы несите поросят, начинённых кашею, подправленных хренком!
– Эй, Никита, следи за слугами! – со всех сторон то шутки, то песни застольные, то шёпоток слуг друг с другом, кто вперёд должен выходить с подносами.
Вот и сам молодой сокол – двадцатилетний царь появился. По старинному русскому обычаю семнадцатилетняя Феодосия, бывшая Соковнина, а теперь жена боярина Глеба Морозова, целует гостей, преподнося им на подносе чарку с крепкой настоечкой – медовухой. Поцеловала новоиспечённая боярыня царя Алексея Михайловича, словно огонь по жилам пробежал. Пронзил лихой жар сердца молодых людей. Вытер царь с удовольствием усы, взглянул, по-молодецки, в ясны глазоньки молодой боярыни и обомлел. И боярыня слишком хороша и поцелуй сладостным оказался, к сердцу пришёлся. Так бы и зацеловал эту молодуху! Сел на самое почётное место царь, а глаз с Феодосии не спускает! Пир горой стоит, столы ломятся от яств!
Тяжело на сердце у Алексея Михайловича. Что же это он такую кралю прозевал? Ему самому на такой надо бы жениться! Нелегко на душе и у боярина Глеба Морозова, видит он, на кого взор вперил царь Алексей Михайлович, на его драгоценную жену Феодосюшку…
Ай, люли, Ай, люли,
Уплывают корабли…
Во моря большие,
Во моря чужие…
Перепились гости, хвастаться стали. Кто богатством, кто заморским товаром, кто усадьбами богатыми, девками дворовыми, а боярин свет Глебушка своей молодой женой хвастать не стал. Испугался, обомлел, как увидел, что она
