человека.
Скромные размеры дома лишь с некоторой натяжкой позволяли назвать его особняком. Арендная плата оказалась умеренной за неимением земли. К тому же сдать его оказалось непросто из-за мрачной тяжелой мебели и старой, выцветшей обивки кресел и диванов. Однако при первом же взгляде на дом и его обстановку становилось ясно, что здесь жили не какие-нибудь торговцы. И для его обитателей, принадлежавших к пограничному социальному кругу, каждый шаг в сторону высшего общества неизменно становился поводом для радости и гордости, поэтому мысль, что дом некогда верой и правдой служил вдовствующим графиням, добавляла ярких красок праведному удовлетворению, которое миссис Дэвилоу испытывала от обладания собственным жилищем. Непонятным, таинственным для Гвендолин образом обретение Оффендина внезапно стало возможным после смерти отчима, капитана Дэвилоу. Последние девять лет джентльмен навещал семью редко, но достаточно бурно, чтобы примирить жену и детей с новой разлукой. Однако Гвендолин не столько искала объяснений, сколько по достоинству оценивала сам факт и его последствия. Личные перспективы предстали в новом, значительно более выгодном свете. Прежняя жизнь ей не нравилась. Постоянные переезды с одного заграничного курорта на другой, частые смены парижских квартир, неприязнь к чужой мебели и случайным людям, встреченным в обстоятельствах, подавлявших яркую, творческую натуру, – все это не приносило ничего, кроме ставшего привычным разочарования. Два года учебы в престижной школе, где во время важных событий Гвендолин непременно оказывалась на виду, укрепили уверенность в собственной исключительности: столь выдающаяся личность, как она, не могла существовать в обычных условиях и занимать иное социальное положение помимо самого заметного и благоприятного. Теперь, когда мама обзавелась приличным домом, сомнения и страхи по этому поводу развеялись, а к собственному происхождению Гвендолин относилась легко. Она понятия не имела, каким образом дедушка составил капитал, унаследованный двумя дочерьми, однако в Англию он приехал из западной Индии и всякие другие вопросы были излишни. Семья отца занимала столь высокое положение, что не считала возможным обращать на маму внимание; впрочем, это не мешало миссис Дэвилоу бережно хранить миниатюрный портрет леди Молли, одной из родственниц мужа. Возможно, Гвендолин удалось бы узнать об отце больше, если бы не инцидент, случившийся вскоре после того, как ей исполнилось двенадцать лет. Однажды миссис Дэвилоу достала реликвии, напоминавшие о первом муже, что делала чрезвычайно редко, показала девочке его портрет и, явно рассчитывая на нежные дочерние чувства, сентиментально поведала, что дорогой папа умер, когда малышка была еще в пеленках. Гвендолин тут же вспомнила о нелюбимом отчиме, отравлявшем ее жизнь, и спросила:
– Зачем ты снова вышла замуж, мама? Лучше было бы этого не делать.
Миссис Дэвилоу залилась краской, конвульсивно вздрогнула и, спрятав
