на ней были серьги, сколько стоило наше вино. Я хотела бы помнить каждую фразу, каждое слово, которое она тогда произнесла. Ведь этот вечер оказался самым важным в моей жизни. Самым, черт возьми, главным, ярким, решающим вечером. Я была ослеплена ею. Я не видела ничего, кроме ее губ. Не слышала ничего, кроме ее голоса и смеха. Все остальное представлялось таким незначительным.
До этого я никогда не влюблялась в женщин – чувство, которое переполняло меня на протяжении тех трех часов в шумном баре, не было похоже на мои влюбленности в мужчин. Это было нечто другое: я как будто влюблялась, не ощущая сексуального возбуждения, и мне это нравилось. Словно я встретила совершенного человека. Кого-то, кем сама захотела стать. В кого хотела перевоплотиться. Чью кожу натянула бы на себя. Дело было даже не в ее внешности. Хотя выглядела она так, словно ее специально слепили для того, чтобы все вокруг ощущали свою неполноценность: высокая, статная, на сильных длинных ногах, которые она не стеснялась откровенно демонстрировать. Ее прямая спина, острые плечи, тонкие руки, длинные пальцы – казалось, какой-то небесный портной использовал для этой фигуры наилучшие лекала. Но самым завораживающим в ней были волосы – копна рыжих кудрявых волос, доходивших до лопаток. Она встряхивала ими – и у меня каждый раз звенело в ушах.
Одного я не понимала: почему она битый час говорит со мной? Допустим, она выручила меня из жалости. Увидела девицу, такую брошенную, несчастную и упивающуюся жалостью к себе, поняла, что мне нужно сейчас выпить и излить душу, и снизошла. Мне было интересно, как долго она будет испытывать это сочувствие. Пока я не ощущала, что она остается со мной из-за снисхождения. Или мне хотелось так думать. Она говорила со мной так, словно приехала сюда ради меня, словно именно на встречу со мной она сегодня спешила, расчесывая пятерней кудри, и подводила глаза, и даже красила губы вишневой помадой тоже ради меня. Лучший подарок на мой сегодняшний день рождения – красивая рыжая Тина.
Обычно незнакомцы начинают разговор с общих тем: имя, возраст, где учишься, чем увлекаешься, что любишь, куда ходишь, смотрела ли новый фильм Тарантино, как тебе новый альбом Coldplay – правда, совершенно бестолковый?.. Но Тина, после того как я назвала свое имя, задала вопрос совершенно иного порядка:
– Скажи, Саша, – она сделала глоток из бокала и улыбнулась правым уголком губ, – скажи мне как на духу, как открываются либо на исповеди, либо перед случайными попутчиками, ты когда-нибудь хотела убить человека?
– Да, – ответила я честно.
Она не удивилась или хорошо скрыла свое удивление: не усмехнулась, не рассмеялась, не покачала укоризненно головой – ничего такого. Лишь спокойно продолжила:
– И почему ты этого не сделала?
– Потому что, – так же прямо сказала я, – она – моя мать. Мне кажется, это было бы слишком.
Я до сих пор не знаю, почему в тот момент мне показалось, что Тина, совершенно чужая мне девушка, способна понять меня. Я просто это почувствовала: мы совпали, как части пазла, как зубчатые колесики в старинных часах. Совпали
