девятнадцати демобилизующихся военнослужащих из числа личного состава вверенной вам части прибыла из района выполнения служебно-боевых задач! Потерь нет! Происшествий не допущено за исключением того, что сопровождающий старший лейтенант Есаулов сильно пьян. Прикажете караулу арестовать его?
– Вольно, – тихо скомандовал Карпухин, пропустив мимо ушей замечание дежурного по части о замполите второй роты, и сконфуженный Овчинников продублировал команду, проорав через плечо во всё горло:
– Вольно!
А мы и не напрягались. Не курс молодого бойца.
– Товарищи солдаты и сержанты, спасибо за службу, – также тихо, без тени эмоций, поблагодарил комполка. – Рад, что вернулись живыми и скоро встретитесь с родными. Каждый будет уволен в запас в течение ближайшей недели.
Небрежно коснувшись седого виска широкой пятерней в кожаной чёрной перчатке, комполка безразлично посмотрел на дежурного по части:
– Командуйте.
Дождавшись, когда подполковник скроется за массивными дверьми штаба, от которых на короткий наш строй любопытничал штабной люд, Овчинников убрал-таки руку от головы и развернулся к нам:
– Ужин по распорядку в девятнадцать ноль, ноль. Затем до двадцати одного часа личное время, просмотр телепередач, после вечерняя прогулка и поверка. В двадцать два часа отбой! Всё ясно?!
В таких случаях полагается громко и хором отвечать: «Так точно»! Но мы промолчали.
– До ужина привести себя в порядок! Побриться, помыться! А то, как черти со своей Чечни! Обросшие не хуже боевиков! Вшей ещё понавезли! В таком виде в столовую не пущу! – угрожающе предупредил дежурный по части. – По подразделениям разойдись!
На то, что говорит командир миномётного взвода, лично мне было плевать. Остальным, видимо, тоже. Первым, не дослушав распоряжений, покинул строй и пошёл в вразвалочку к своей казарме Юра Рапира – боец разведроты. Легенда полка. Единственный срочник нашей части с орденом Мужества.
Фамилии его никто не помнил, кроме того, что длинная, как её обладатель и кончается на «о», но все знали, он почти местный. С Кубани. Прозвище ему дали по высокому росту и не поддающейся никаким медицинским параметрам худобе. Мне думается, его такого, вообще, в армию не должны были призвать, да на безрыбье… В том смысле, что, когда от службы в армии косят все, кому не лень и не западло, в эту самую армию сгодится любой, даже безногий и безрукий.
У Юрки же с конечностями всё было в порядке. Во всяком случае до того поиска, в котором он раненным в голень почти час тащил на себе шесть километров, местами бегом, помкомвзвода с развороченной грудью. Старший сержант умер на операционном столе, а Рапиру, вовремя сообщившего о неравном бое неподалёку, и что рация у его группы разбита, да только после этого потерявшего сознание от обильной кровопотери, вскоре подлечили, зашили, и он снова ходил в разведку, как ни в чём ни бывало.
В том боестолкновении никто больше
