ночи! – папа вышел из ее комнаты, слегка поддерживаемый под руку Николаем.
– Спокойной ночи, мадам, – сказал Николай. – Ванечка приедет, я сообщу.
– Ты думаешь, я усну? – спросила я. – Отдыхай, завтра будет тяжелый день. Не знаю, как его переживу!
Последние слова я сказала уже с некоторой наигранностью. Честно – думала только о Ванечке и его реакции на происшедшее. Как он увидит мертвого отца? Я пыталась представить себе его поведение и не могла. Наверно, надо будет держать его за руку? Впрочем, Ваня же приедет со своей подругой, перед ней он не должен дать «слабинку».
Я легла, свет гасить не стала, было как всегда слегка страшно, несмотря на присутствие рядом нескольких мужчин: на проходной всегда дежурили два охранника, да еще и папин телохранитель. Коты повыползали кто откуда и прыгнули ко мне в постель. Мне стало спокойнее, но сон не шел.
Видимо, я все-таки задремала, потому что открыла глаза от звуков за окном. Я тут же вскочила с постели и бросилась к своему окну во втором этаже, распахнула его и закричала, увидев сына:
– Ванечка, Ваня, идите сразу ко мне в комнату! Оба идите!
– Привет, ма! – Иван помахал рукой матери. – Вещи в холле пока оставим… Идем!
Я накинула халат поприличнее и побежала к выходу из комнаты.
Машинально прикинула, какое бы выражение лица принять, но тут же сообразила, что иду, бегу встречать сына и лицо само осветилось нежностью. Встретились в коридоре у дверей моей комнаты. Я крепко обняла сына и всего расцеловала.
– Ма, ну хватит, достаточно! – Иван стал осторожно высвобождаться из моих объятий. – Вот, познакомься! Виктория, это мама, зови ее просто – Ольга, ей понравится.
Последние слова Иван сказал по-английски.
Виктория подошла ко мне, обняла неожиданно, с нежностью, и на плохом русском языке вынесла мне целую кучу соболезнований и наставлений, что я должна быть сильной женщиной, Богу было угодно принять душу усопшего отца Ивана именно сейчас и что она ежедневно будет молиться за убиенного Семена.
Я слушала ее труднопонимаемую русскую тираду и где-то внутри даже шевельнулась нежность к этой несколько объемистой, но с точеными попкой и грудями, темнокожей девушке. Она там, рядом с моим Ванечкой, каждый день, наверно… В тот же миг вместо подступающей нежности наступило чувство хрипучей ревности. Эта Виктория больше, чем наполовину, отобрала у меня Ванечку! Стервочка! Нет, полностью я тебе сына не отдам!
И в то же время я что-то ворковала ей нежненькое, гладила по густым мелко вьющимся длинным волосам, и уже приготовилась сыграть роль безутешной вдовы, как вдруг взгляд мой скользнул по лицу сыну.
Иван выглядел совершенно спокойным, немного усталым и явно равнодушным к происходящему.
– Я вещи наши заберу в комнату из холла, – спокойно произнес он и уверенно пошел к лестнице. Остановился у поворота, посмотрел на меня. – Виктория немного говорит по-русски. Пообщайтесь.
