Полиция беседовала со всеми сотрудниками и…
– Спасибо, я читал протоколы допросов. Я сказал, что проверю их, но не имел в виду, что буду снова опрашивать.
Люси нахмурила брови:
– А что тогда?
– Выясню, чем они занимаются сейчас. Работают ли в том же детском саду. И живы ли вообще. Есть ли среди них некая Сюзанна.
Белла ритмично колотила ложкой по каше. Молоко и варенье брызгали на стол. Такого она не делала с двухлетнего возраста.
– Прекрати, – резко сказал я.
Она прекратила, но и есть не стала. После пожара и похищения девчушка ела ужасно плохо. Поэтому я так быстро рассердился. Из боязни, что она умрет голодной смертью.
Люси погладила меня по плечу.
– Белла, может, поешь немножко? – сказала она.
Ее голос был куда мягче моего.
Белла помотала головой:
– Невкусно.
Я глянул на ее тарелку.
– Варенье не то?
Она не ответила.
– Иди ко мне, – сказала Люси. – Залезай на коленки, может, вместе у нас дело пойдет лучше, а? Ну как?
Белла слезла со своего стула, тихонько прошмыгнула вокруг стола. Взобралась к Люси на колени, уткнулась лицом ей в грудь. Тревога шипами впилась в мою душу. Я же понятия не имел, что она пережила в те часы, когда находилась во власти похитителей. Врачи в больнице не нашли никаких признаков побоев или иного насилия. Но обнаружили в ее крови следы снотворного. Судя по всему, она вообще не помнила, как ее забрали из домика деда и бабушки в шхерах.
Полиция и медики предполагали, что во сне ей вкололи снотворное, а затем вынесли из дома еще до поджога. Когда я спросил Беллу, что она помнит, она сказала, что заснула, когда бабушка читала сказку, а проснулась, когда я лег рядом с нею. Но была тогда уже не в летнем домике деда и бабушки, а в моем гостиничном номере в “Гранд-отеле”. Никто из нас не знал, как она там очутилась.
– Сегодня без детского сада, – сказала Белла.
Малышовый язык без подлежащих и сказуемых. Когда мы слышали его последний раз? Интуиция подсказывала мне, что надо постепенно вернуть ее к обычному дневному распорядку, важной частью которого был детский сад. Но, пожалуй, не сейчас, когда она так устала, а вдобавок ничего не поела.
– Позвоню Сигне, – сказал я.
Няня Сигне принадлежала к быстро редеющему кругу людей, которым я по-прежнему доверял. Во многом оттого, что я очень от нее зависел.
– А я позвоню в сад, – сказала Люси.
Она кормила Беллу, как младенца, и одновременно звонила по телефону. Одна ложка, две, три. Потом Белла отвернулась. Люси заманила ее глоточком сока. И добавила еще одну ложку каши.
Ложку за маму, ложку за папу, твердил голос в моей голове.
Через полчаса приехала Сигне. А мы с Люси отправились в контору. Люси – работать, я – искать чужого ребенка. В машину мы сели в половине девятого. И через
