ослепительного неестественно красного цвета. Старуха протянула его царице Софье.
– На тебе милое дитя яблочко.
Софья взяла яблоко и уставилась на фрукт. В ее голове встали смутные воспоминания о каких-то белоснежках, гномах, ведьмах и яблоках.
Старуха, открыв рот, ожидала действий девушки. Она переводила взгляд с царевны на яблоко и обратно.
Софья ухмыльнулась, подбросила яблоко в воздух и поймала. Снова подбросила и снова поймала. Девушка наблюдала за старухой и видела, что та начинает терять терпение. Поэтому царевна еще несколько раз проделала трюк с яблоком, замучив старуху окончательно.
– Что же ты не ешь? – не выдержала ведьма.
Софья пожала плечами.
– Как вам сказать мамаша, я яблоки, конечно, люблю, но хотелось чего-нибудь более существенного.
– Чего-нибудь существенного? – изумилась старуха.
– Ага, – кивнула Софья, – скажем колбасы или пельменей. У вас нет пельменей?
– Пельменей… – старуха запнулась, глядя на яблоко.
Дверь комнаты открылась, и в помещение вошел самый настоящий разбойничий атаман. Как и полагается атаману он был с черной повязкой на левом глазу и с длинными усами. Его выпирающее брюшко было перевязано широким поясом, за которым было заткнуто множество ножей, сабель и криворуких пистолетов. Весь этот многочисленный арсенал причинял ему множество неудобств, но он героически терпел, потому что считал, будто внешний вид должен поражать на расстояние потенциальных жертв разбоя.
Увидев старуху возле Софьи, он всплеснул руками.
– Мама, я же вас просил, сколько можно. Вы не у себя дома, это тридевятое царство. – Потом он обратился к царице Софье. – Прошу прощения за свою маму, она не здешняя, а с три второго царства. Она потомственная ведьма и вообще женщина хорошая, но у нее беда с памятью. Ей уже пятьсот лет – а это не шутка. Бедняжка порой забывает, где находится и берется за старое.
Он забрал у Софьи яблоко и извинился.
– Я заберу это у вас, а то, чего доброго, еще откусите.
Атаман посмотрел на ведьму, таращившую на него.
– Боже мама, что вы с собой сделали. Если бы я не был вашим сыном, то я не узнал бы вас. Сейчас же снимайте это. – Он сорвал с ведьмы накладной нос. – И снимите свои беззубые челюсти, а то опять расцарапаете себе десны. И глаза! Немедленно снимите эти жуткие контактные линзы. Сума сойти, сделать себе такие глаза. Я бы ночью вас увидел, месяц в туалет бегал. И немедленно умойтесь.
Старуха удалилась и вскоре вернулась. Матушка атамана без ведьмовского грима оказалась достаточно приятной пожилой женщиной с кучерявыми волосами. У нее было доброе лицо бабушки, постоянно пекущей пирожки для внуков и не выпускающей из рук вязание. Избавившись от холстинного савана, она оказалась в миленьком аккуратном платье. Маленькие очки довершали ее образ бабушки.
– Вот это другое дело, – обрадовался
