![Хорошенький упырь без опыта работы. [История чёрного серебра] - {Leo}](/cover_981583.jpg "Хорошенький упырь без опыта работы. [История чёрного серебра] - {Leo}")
знала Альбину и Юлю не первый год. Но что же она видела теперь? Свалившееся несчастье превратило энергичную, яркую Альбину в измученную, измотанную тетку. А Юля лежит оплетенным проводами овощем… Станет ли она когда-нибудь вновь человеком?
В девять часов пришла медсестра, поставила Юле капельницу. На Аню внимания не обратила – то ли привыкла к тому, что в палате кто-то постоянно дежурит, то ли сказалось свойство «породы» – люди иногда инстинктивно реагировали на ее представителей не как на живых людей, а скорее как на мебель или покойников. Особенно, когда представителям породы пора было отправляться «на променад». С досадой Аня поняла, что «на променад» пора бы.
«Ничего, ночь продержусь, а под утро кого-нибудь поймать даже легче, – дала она себе установку. – Конечно, качество неважнецкое, поддатый мажор какой-нибудь, но – что поделать? Иногда приходится перекусывать на бегу… К тому же под утро „надкусанного“ быстрее найдут и вернее откачают…»
Когда отделение совсем затихло, Аня выключила и нижний свет и притаилась на кушетке под окном. На то, чтобы поработать и почитать была целая ночь, а сейчас хотелось поглядеть на ночное небо. Из-за второго корпуса больницы уже появилась полная луна. Облака плыли и плыли, омывая ее…
Пару раз Аня почти задремала, разомлев словно на солнцепеке, но тут же начинали пульсировать и саднить нервы в клыках, и она просыпалась.
В коридоре послышались неспешные деловитые шаги. Еще мгновение – и открылась дверь в палату. Вошел крупный мужчина в одежде санитара; в руках он держал свернутое полотенце. Вернее – что-то, завернутое в полотенце. Спокойно, словно выполняя повседневную работу, он затворил дверь и подошел к Юлиной кровати. Сверток из полотенца положил на тумбочку, зажег свет у изголовья, вытащил из свертка шприц.
– Вы кто такой? – приподнялась на кушетке удивленная и настороженная Аня. – Что вы делаете?
– Не волнуйтесь, – тихо и деловито сказал мужчина. На самом деле он замешкался, но только на долю секунды. В два быстрых шага он подступил к кушетке, на которой лежала Аня, и накрыл ее лицо ладонью.
Хорошо, что Аня замерла с разинутым ртом – теперь только сомкнула челюсти, хорошенько так надкусив ладонь.
Мужчина отнял ладонь, не проронив ни звука, но все же замешкался в растерянности. Ане хватило. Ее позвоночник словно сделал всё сам собой: даже не отталкиваясь руками, она подскочила и зубами вцепилась мужчине уже в горло. Со всей силы, не сдерживая как обычно давление челюстей. Тот дернулся, хотел оттолкнуть ее от себя, но кровь из горла хлестала слишком шустро – он оцепенел, осел на пол, упал и, наконец, затих. Аня с трудом освободила зубы от застрявшей в них тугой сырой жилки, сглотнула напоследок и попробовала поглубже вздохнуть.
Хорошо.
Да, телу и впрямь было хорошо – эту эгоистичную скотину даже не колотило от только что совершенного… убийства.
Аня опустила голову и растерянно оглядела распростертого под ней мертвого
