Она постоянно в течение дня заходила в сарай и приглядывала за кошкой и её потомством. Котята через две недели окрепли, у них открылись глазки. Далеко от матери они не отходили. Когда баба Люба подходила навестить кошачью семью, она всегда говорила:
– Марфуша, можно ли мне твоих котяточек погладить? – на что Марфа совсем не возражала и лишь мурчала как трактор и лежала, щуря глаза от удовольствия. И старушка бережно поглаживала пушистые, ещё не окрепшие комочки шерсти, неустанно теребящие и мусолившие матерны соски, полные молока.
Баба Люба хотела забрать котят вместе с кошкой в дом. Она положила пушистые комки в корзинку и понесла. Котята жалобно и тонко мяукали, на что кошка с волнением побежала рядом с хозяйкой, путаясь в её ногах и громко мявкая. Баба Люба остановилась.
– Неужто не хочешь в дом? – спросила она кошку. Марфа беспокойно глядела на старушку и громко мяукала. Баба Люба поставила корзину на землю. Пушистые комочки лезли друг на друга, пытаясь вылезти из корзины и найти мать. Кошка быстро встала лапами на корзину и, взяв одного котёнка зубами за шею, понесла обратно в сарай.
– Ладно, Марфа, ладно, – кряхтела старушка, улыбаясь, – хочешь быть в сарае, будь. Буду там за вами ухаживать. И кошка по очереди, одного за другим, перенесла всех котят обратно в сарай на старые мешки, где она опять разлеглась, давая возможность своим детёнышам добраться до её живота.
Недалеко от её полуразвалившегося дома жила баба Груша со своим нерадивым сыном Борисом. Боря в школе-то был вечным двоечником, еле-еле закончил девять классов, так и во взрослой жизни особым умом или какими-нибудь заслугами не отличался. Много пил, курил по две-три пачки сигарет в день – самых крепких и самых дешёвых. От постоянных запоев, да и вообще от своей никчёмной и бесцельной жизни Борис стал сухим, немного скрюченным человеком; обрюзгший, с корявыми пальцами и вечно грязными ногтями, не по годам морщинистым лицом и проплешиной на голове. Работал трактористом у местного фермера Валентина Гаврилыча, единственного человека в этой деревне, имевшего какой-никакой, но доход от продажи урожая. А выращивал он арбузы и дыни. Дело это довольно тяжёлое, да и рисковое. На полив много воды надо, а если солнцепёк всё лето, да ещё и с водой напряжёнка, так вообще можно и прогореть. Арбузы воду любят. А без воды – какой урожай? Да ещё и этот пьяница, Борька. Часто напивался он по вечерам. А с утра на работу не выходил. И заменить его особо некем. В деревне почти одни старики живут. Один Борис умел трактором управлять. Но вот не повезло-то, нерадивый он работник. От этого Гаврилычу приходилось частенько свои дела бросать и самому в трактор залезать. А если совсем некогда ему было, так он во двор к бабе Груше заходил и руганью да матами Борьку на работу гнал. Бывало – получалось, а бывало – и нет. Смотря, сколько Борька выпивал самогонки накануне.
Баба Груша вот так с ним всю жизнь и мучается. Да что поделаешь, не изменится он никогда. На упрёки со стороны Валентина Гаврилыча и другого недовольного люда из
