звери.
А высоко-высоко над толпой, на самой верхушке ели сидел ворон Корп и смеялся своим сухим смехом.
Перо-Всех-Языков
Латте спешил на север. Поначалу дорога не вызывала у него сомнений, ведь он ходил по ней и раньше. Но чем дальше на север удалялся Латте, тем более незнакомой казалась местность. Близился вечер, темнело. Латте ступил на землю, на которой он ещё ни разу не бывал.
Всё это время ёж шёл по дороге один, и вот теперь он внезапно обнаружил впереди себя маленькую скрюченную проказницу-ведьму. На спине неожиданная попутчица несла большую вязанку хвороста.
Ведьмы теперь стали большой редкостью, почти диковинкой. Но то и дело – не зря окрестные леса считались бескрайними – в округе можно было увидеть одну из них. Их домики, тщательно скрытые от посторонних глаз, запрятаны в старых сосновых пнях и глубоко в тёмных грудах камней. Обнаружить их присутствие можно лишь поздними вечерами по легкому светло-серому дымку, что идёт из печной трубы, когда ведьмы варят свой колдовской кофе. Чтобы его увидеть, нужно хорошее зрение: дым быстро растворяется в небе, сливаясь с туманной пеленой сумерек. Латте никогда раньше не встречал ведьм.
Он с удивлением разглядывал сгорбленное существо, которое едва могло идти из-за тяжёлой вязанки хвороста на спине. Нос ведьмы был длинным и кривым, на кончике дрожала маленькая блестящая капля воды. В ушах сверкали золотые кольца, а голову украшала большая чёрная шляпа с вороньим пером. Ведьма пыхтела от натуги и всё больше клонилась к земле.
«А ведь я могу ей помочь, – подумал ёж Латте. – Нам по пути».
Он поравнялся с ней и сказал:
– Здравствуй. Вижу, тебе тяжело. Могу я предложить свою помощь?
Ведьма оказалась не из болтливых. Она пробормотала что-то себе под нос и даже не удостоила его взглядом. Но, когда Латте схватил вязанку хвороста и закинул её на плечо, возражать ведьма не стала. Теперь, когда идти было значительно удобнее, ведьма молча повела Латте через заросли, то и дело указывая ему направление. Последнее было весьма кстати – солнце уже зашло и разобрать дорогу сквозь мрак самостоятельно ёж вряд ли бы смог.
Внезапно ведьма остановилась около заросшего мхом пня. Из складок своей юбки она достала ключ и отворила им маленькую дверь. Все так же молча, ведьма пригласила Латте войти. Он послушался и в следующее мгновение уже стоял на пороге её избушки.
Пыхтя от натуги, Латте поставил тяжёлую вязанку хвороста на пол и огляделся. Тут наконец ведьма решила прервать молчание. Разведя огонь в очаге и поставив на него котёл для кофе, ведьма грубо сказала:
– Так, так, пытаешься быть услужливым, да? Парня вроде тебя не каждый день встретишь в этом лесу. Чуть спину себе не надорвал и всё ради такого старого дряхлого существа, как я. Тащил на себе чужую вязанку хвороста всю дорогу! И куда же такой удалец направляется?
Задав этот вопрос, ведьма впервые посмотрела на Латте. И он заметил, что взгляд у неё острый, словно игла.
