щебетание птиц наверху, в кронах деревьев.
«Лирик», – опять съязвила авторша, глядя на меня из-за прутьев ограды.
Я раздраженно махнула рукой, подняла с земли шариковую ручку и, выпрямившись, вздрогнула. Нападавший куда-то исчез, а передо мной стоял, тяжело дыша и отряхивая джемпер, брюнет из самолета. Навалял бандюге? Или вся сцена была разыграна? Но зачем? Я нервно застегнула молнию сумки и вопросительно уставилась на брюнета.
– Он убежал?
– Да.
На всякий случай я огляделась по сторонам – а вдруг это ловушка – но спрятаться можно было лишь в пресловутых кустах, в направлении которых ворюга, кажется, не двигался.
– Хотите сказать, что вы спасли мою сумку? – спросила я.
– Ну, что-то в этом роде, – скромно откликнулся борец за справедливость (или негодяй и сообщник?) и добавил, отряхивая джинсы: – Здоровый, блин… Но я не понял, какого черта…
Меня начало трясти, да так, что, кажется, застучали зубы. Несмотря на жару мне вдруг стало холодно, даже мурашки выступили на коже, задрожали колени, а к горлу подступила противная тошнота.
«Последствия выброса адреналина», – с умным видом вякнула авторша и тотчас же исчезла, видимо, испугавшись моего дикого взгляда.
– Простите, мне нужно… присесть, – пробормотала я, почему-то перестав бояться стоящего передо мной брюнета.
– Да? Понял, – быстро сказал он и, подхватив меня под руку, повел куда-то по тропинке, тянущейся между газоном и кустами.
Я послушно пошла за ним, даже не попытавшись высвободить руку, но другой рукой намертво вцепившись в ремешки сумки. Между кустами наметился проход, мы вышли на аллею и, пройдя несколько шагов, остановились возле скамейки, на которую брюнет и усадил меня.
– Может, принести вам воды? – участливо спросил он, садясь рядом.
– Воды? Нет, спасибо, я не хочу пить.
По правде говоря, предпочла бы выпить, но сообщать об этом своем желании я не собиралась. Мало-помалу пришла в себя, дрожь прошла, но теперь меня бросило в жар. Саднили поцарапанные колени, правая рука была до крови ободрана при падении на гравий. Я порылась в сумке, нашла среди кое-как забросанных туда вещей флакон с туалетной водой, пачку тампонов и пластырь, обработала ссадины, морщась от боли, заклеила рану на колене. Брюнет достал сигареты и протянул их мне:
– Ловко вы обработали свои раны! Хотите закурить?
– Спасибо, не надо, – простонала я, тотчас вспомнив мужика и пламя зажигалки, от которой прикуривала. – Хотя, нет, давайте.
Вытащила из пачки сигарету, брюнет щелкнул зажигалкой, и я, опять содрогнувшись, прикурила. Простые действия принесли некоторое успокоение и подключили затормозившийся было мыслительный процесс.
– Как вы здесь оказались? Почему? Почему вы погнались за этим…? Вы его знаете? Что вы здесь делаете? – накинулась я на брюнета.
– На
