слово:
– Я с ней работать не буду! У меня, может, личная жизнь пропадает, а я тут торчу, приехала в лагерь, только чтобы вас всех поддержать! Это вы меня просили, Виктория Павловна, не бросать команду в последний сезон, и что? Да «ради бога», я уеду и все! Но с ней я работать не буду! Надо же, нашли талантище! Это я сама все делала, где она была, когда я отдувалась на «капитанском зачете»? Так что вот так, берите Зарецкую, а я сразу и отваливаю!
Алена меня «закопала», упало внутри все, и уже тряслась губа предательски, ну не готова я к такому, а Пенки-Горелки откровенно надо мной насмехались, развернувшись в мою сторону. Викуша слегка подняла бровь, дивясь такой Алениной наглости – она царице посмела выставлять условия, ухмыльнулась уголками красного рта и выдала:
– Хорошо, Алена, раз это я тебе все навязала, давай сделаем иначе, – Викуша обернулась снова к команде. – Савицкая готовит к «Открытию лагеря» свою программу, но вообще без участия Зарецкой! Все материалы верни, ясно?! – она снова обратилась к Алене персонально. – А там и посмотрим, что у нас вышло! Все, работаем! – Викуша похлопала командно в ладоши, распорядилась еще о чем-то и ушла.
Алена торжествовала! Над кем? Надо мной? Что это такое? Мы же лучшие подруги столько лет! И она знает, зачем мне нужно в команду, это не каприз, не самоутверждение, я с ней не соревнуюсь! Мне по фигу кто где «первый», это не мои категории; глаза уже щиплет, веки отекают и мешают «держать удар».
– Ну, ты и стерва, Савицкая! – это Муха, неожиданно для меня его заступничество…
– Вот зараза! Совсем границ не сечешь? – это Наташка на нее наезжает, а девицы Пенки-Горелки смеются, их радует такой публичный разлад меж нами, они-то часто собачатся, а мы впервые. – Как ты так можешь! – Наташка уже соскочила с места и устремилась в первые ряды, она прямых конфликтов не избегает, не то, что я, так и сижу, вжавшись в стул.
– Да Савицкая так одна останется, и командовать будет некем! – это ощетинился Ванька. – Я пас, в такие игры не играю.
– Ну и вали, Аленка не заслужила, чтобы ее сливали! – это Бабочка, а Горелка смотрит на меня зло.
– Ага, как вы можете «бездарностью» меня выставлять!? Я три года капитан, это я тут все делаю! И никто из команды с Зарецкой работать не станет! Правда!? Никто не захочет позориться… – я уже не стала это дослушивать, сил никаких нет, я убежала.
Слезы стояли в глазах, набухшее рыдание уже перекрыло горло, выскочила я не на площадь, только бы не наткнуться на толпу, а за кухни, туда, где кучкуются подсобки хозяйственные. Ну и уперлась в Женьку Маслова, которого так и не видела со вчерашнего общения в автобусе. Вот очень он мне сейчас нужен!
– Ты куда? Ты чего такая? – он задержал меня на выходе из предбанника столовой.
– За картошкой! – ляпнула первое, что легло на язык, только бы не зареветь.
– За какой картошкой? – и уже вместе вышли через распашные двери и двинулись к складу.
– За обычной! Ведра «два» не меньше, надо
