помнишь? Нѣтъ, не думаю я такъ.Забыла все. Но я пишѵ согласно договору.
Въ каньонъ смотрѣли рядомъ съ тазомъ
Всѣ наши поры, политыя сказомъ.
Украсть ихъ не дано тебѣ иль вору.
Любой мгновенно попадетъ впросакъ.
Потомъ мы уходили… И такое повторялось
Въ литературномъ діалогѣ снова, снова…
Зоветъ малина. Восемь вечера. Курить.
Какъ безъ того безсмысленно мнѣ жить!
Кометы запускаютъ у окна второго
И это – все, что не терялось.
«Возлегъ я грузомъ и угадываю вѣчность…»
Возлегъ я грузомъ и угадываю вѣчность
И снѣга, и вчерашняго глумливаго простора.
Все сходится квадратами цвѣтовъ.
Ты въ этихъ маскахъ у затопленныхъ мостовъ
Раскладывала красоту умѣло, скоро,
Даря и ненавистнымъ человѣчность.
А здѣсь, довольствуясь огнями инквизицій
Для прекращенія страданій, кашляя въ ознобѣ,
Никакъ не утирается послѣдняя слеза.
Съ твоимъ подаркомъ голосуемъ «за»,
Рыдая на приснившейся утробѣ
По поводу чужихъ тебѣ амбицій.
И черезъ слово: «я – одна». Земное!
Не вѣрю ничему. И коротокъ мой сонъ.
Меня ты исправляешь на разсвѣтѣ.
Къ чему всѣ сны – и тѣ, и эти?
Былъ недалекъ извѣстный Мендельсонъ,
Печатей оглушивъ все заводное.
Уже не есть мнѣ идеаломъ край родной,
За что разбился, счастье выпуская.
Теперь по гранямъ свѣта снѣгирей
Топчу я все, что тутъ меня древнѣй,
Красавицу поэзіи въ Христѣ алкая,
Пронизывая свѣтъ усталой головой.
Она не ждетъ. Забыла стихъ.
Къ какому смыслу ложь пристанетъ?
Не понимать стараюсь. Разлюбить.
Всегда въ такой мнѣ участи пробыть.
Проходятъ годы. Человѣкъ у сада ранитъ
Того, кто вспомнитъ это, оставаясь лихъ.
«Есть что-то, что даруетъ мирныя забавы…»
Есть что-то, что даруетъ мирныя забавы;
Нѣтъ только горизонта деревянной шеѣ
Отматывать туда-обратно наносное.
Мнѣ дважды завернули развѣсное
Въ пыли однажды проспиртованной траншеи,
Гдѣ не предвидѣны безстрашія анклавы.
Все выложено. Все имѣется донынѣ.
Не пропадаетъ цвѣтъ на монохромной тушѣ
Былыхъ помпезностей. Оно порхаетъ!
Въ меня, глаза закрывшаго, вдыхаетъ
Былину, до меня въ достойной сушѣ
Прижатыми… Онѣ слабы, гордыни!
Я имъ дыханіе – задаромъ! Ароматъ
Сталъ вынутымъ отъ розовыхъ и тонкихъ…
Есть ясность! Что еще тутъ говорить?
Позволили мы выходящимъ полосы залить
Въ терновыхъ рощахъ, въ пальцахъ ломкихъ.
Судьей былъ не проснувшійся сарматъ.
Одинъ ли разъ по типу трехъ отъ шторъ
Ты въ благодарность роли пережгла?
Горбата мѣдь… Но не страшнѣе лжи,
Которой безнадежно
