Немного севернее этого района держал оборону немецкий «восточный батальон», набранный из грузин. Заняв участок дороги на Карантан от Тюрквиля до Фовиля, он не позволял подкреплениям подойти к терявшим силы американским войскам у Сент-Мер-Эглиз, а Шлибен хотел вернуть этот городок ударом с севера. Когда к району подошли 60 планеров 325-го полка, их встретили пулеметным огнем. При высадке десантники потеряли 160 человек убитыми и ранеными, зато уцелевшие сохранили все свое снаряжение и вступили в бой свежими. В бою они оказались той же ночью, перейдя вброд Мердере и заняв позиции левее – тем самым прикрыли с запада переправу через реку.
Когда по улицам Карантана гнали первых пленных американцев, на коллег – рослых, с бритыми головами – с интересом глядели солдаты запасного батальона 6-го парашютного полка майора Хейдте. «Вид у них такой, словно они только что из Синг-Синга», – посмеивались немцы. Из Карантана пленных погнали южнее, в Сен-Ло, допросили там в фельдкомендатуре, а потом отправили во временный лагерь; американцы прозвали его «холмом голода», потому что их там почти не кормили. Мирные жители, еще до рассвета понявшие по бешеной активности немцев, что началось вторжение, смотрели на американцев сочувственно.
Горожане Сен-Ло еще накануне обрадовались, наблюдая, с какой точностью американские истребители-бомбардировщики бомбят железнодорожную станцию. Группа жителей, игравших в тот момент в карты, «смотрела на это, как в кино» и аплодировала. «Летчики из союзных стран, – писал позднее один из свидетелей бомбардировки, – очень успокоили нас. Они не бросали бомбы вслепую и не ставили под угрозу жизнь мирных граждан». Но в 20:00 6 июня бомбардировщики союзников стали планомерно «утюжить» городок – это была часть операции по блокированию железных и шоссейных дорог, что должно было воспрепятствовать переброске немецких подкреплений в захваченный англо-американцами район. Хотя союзники и предупреждали мирных жителей по радио и в листовках, те либо не получили этих предупреждений, либо не приняли их всерьез.
«Оконные стекла разлетались по всей комнате, двери срывало с петель, – вспоминал один житель. – Рухнули большие напольные часы, стоявшие в углу, а столы и стулья словно пустились в пляс». Перепуганные люди бросились в подвалы; кое-кто и был погребен там под развалинами. Старые же солдаты, сражавшиеся на фронтах Первой мировой, отказывались прятаться в подполе – слишком жива в них была память о множестве боевых товарищей, задохнувшихся под землей при бомбежках и обстрелах. Воздух стал густым от пыли множества битых кирпичей. В ту ночь «большого кошмара» двойной шпиль маленького собора вырисовывался на фоне бушующего над городом пламени. При виде разбомбленного родного города у многих на глаза наворачивались слезы.
В тюрьме под бомбами погибли четверо членов Сопротивления, доставленных в Сен-Ло из Шербура. Полностью разрушены были казармы Бельвю, где размещалась жандармерия. Всего союзники сровняли с землей свыше половины всех домов в городке. Врачи и добровольцы-санитары
