разжались. Они произносили какие-то слова, но не издавали ни звука. Женщина повторяла эти слова беззвучно, не отрывая взгляда от Эдиты.
Девушка напряжённо замерла, пытаясь понять, что та говорит. Ей казалось, что в этом мире нет толпы и мужа. Осталась лишь старушка, на шее которой пытаются затянуть петлю, но никак не получается.
Эдита глядела на лицо старушки.
Лишь спустя несколько бесконечно долгих секунд она поняла, что то, что говорит старая ведьма – это одно слово. Одно слово, которое она повторяет вновь и вновь.
Она продолжала глядеть на Эдиту, пугающе светлыми глазами и повторять беззвучно это слово.
Петля затянулась на шее женщины, её ноги оторвались от плахи. Ведьма вновь каркнула, но быстро утихла. Опустила тяжелый взгляд на Эдиту, вновь и вновь повторяя это слово.
Девушка испуганно прикрыла рот ладонью и неосознанно повторяла сказанное. Открывала рот, стараясь произнести те же звуки и понять, что же говорит женщина.
– Месть, месть, месть, – едва слышно произнесла Эдита, заглушив слово ладонью, в тот момент, когда глаза старушки закатились, а рот безвольно распахнулся. Язык выпал изо рта.
Эдита не могла оторвать от ведьмы взгляда.
Она не могла выбросить из головы единственное слово, которое женщина продолжала повторять.
Не могла вспомнить, как выбиралась из толпы и шла по улицам наполненных множеством пьяных и веселых граждан. Они, как актеры театра, шутливо передразнивали повешенных.
Особенно им полюбилось подражать ведьме. Она поселила в их душах страх, а лучший способ от него избавиться – пошутить над ним.
Если передразнить ведьму, от которой дрожишь от ужаса то кажется, что она такая же бессильная и бесполезная, как и они все.
Иоханн был привычно молчалив и мрачен. Каким-то гордо-одухотворенным.
Когда они вышли из толпы и пошли к своему дому по полупустым улицам, он отдернул руку от Эдиты. Будто испытывал к ней не меньшее презрение, чем к только что казненным. Даже не глядел на неё.
– Мария! – гаркнул, стоило им зайти в дом.
Эдита неуверенно стояла рядом с ним, оглядывая мрачно-богатый дом. Будто впервые его увидела.
Мария практически подбежала к ним. На её щеках с веснушками были красные пятна из-за быстрого шага. Тяжело дышала и боязливо смотрела на мистера Эшби. Неуверенно сжимала в ладонях передник, будто старалась спрятать пятна, что покрывали её руки.
Это пятна от тяжёлого и постоянно труда. Они не отмоются никогда, они напоминание о её положении в этом мире. Как несмываемая печать.
Всегда сухая кожа рук от стирок и готовки, всегда неровно и коротко обломанные ногти. Так, что видна какая-то болезненная, красная поверхность под ногтями.
– Да, мистер Эшби? – она бросила короткий взгляд на Эдиту, будто искала в ней поддержки.
Миссис Эшби мягко, коротко ей улыбнулась, как испуганному ребенку. И Мария облегченно выдохнула, успокоившись.
Как
