разделывать тушу барана. Вскоре в котле закипело, забулькало, и стало теплее на душе. Голодные всадники подтянулись к огню, учуяв запах тушеного мяса.
– Может быть, тут и останемся? – поинтересовался Батар, обгладывая большую баранью косточку. – Тимур, прикажи разбить шатер.
Сын Тарагая сдвинул брови:
– Не знаю, Батар. Может, тут и останемся. Во всяком случае, переведем дух.
Нукер встал на цыпочки и вытянул жилистую шею.
– Ильяса-Ходжи пока не видать. Если Аллаху будет угодно, он отстанет от нас.
– Пока этого не произошло, – возразил приятель и подставил руки под струю воды из кувшина, который принесла Ульджай. – Но отдохнуть мы можем.
Батар расстелил циновки из камыша, воины улеглись на них и сразу засопели. Тимур тоже прилег на камышовое ложе, почувствовав, как теплые руки Ульджай обхватили его измученное тело.
– Хочешь, я согрею тебя, мой повелитель?
Сын Тарагая отстранил ее рукой:
– Подожди, не время для любви. Я говорил, что мы в опасности.
– Да какая опасность? Разве кто-то блуждает по степям и пескам, как мы? – она продолжала прижиматься к мужу, и он резко встал и застонал, почувствовав боль в затекших коленях.
Женщина посмотрела на него с укоризной, но Тимур, не обращая на нее внимания, захромал к маленькому холмику и вскарабкался на него.
С возвышения пустыня прекрасно просматривалась. На севере и юге все было спокойно, но с востока двигалось какое-то черное облако. Тимур не сразу разглядел, что это были люди, они казались маленькими, как муравьи, неуклонно приближаясь к месту их лагеря.
Сбежав с холмика быстрее молнии, эмир кинулся к Хусейну и стал трясти его за плечо:
– Вставай, брат.
Хусейн еле разомкнул глаза и заморгал:
– Что случилось?
– На нас надвигается войско! – голос Тимура сорвался на крик, и потревоженные нукеры зашевелились на циновках. – Нужно бежать!
Мужчины молниеносно свернули циновки и покрывала и вскочили на лошадей. Ульджай крепко вцепилась в своего повелителя, призывая на помощь Аллаха.
Однако всадники не успели проскакать и нескольких метров… Им вдогонку полетели стрелы, и одна поразила молодого воина, брата Ергена, сбросив его с коня на холодную землю.
Не прошло и пяти минут, как маленький отряд Тимура окружили смуглые черноволосые всадники. Один из них, в бараньей шапке, со смоляной бородой и такими же усами, гордо восседавшей на стройной белой лошади, приказал всем слезть с коней.
Тимур и его приближенные нехотя выполнили приказ чужака. А что им оставалось делать?
– Кого я вижу среди песков! – воскликнул чернобородый, гарцуя возле пленников. – Эмир Хусейн, эмир Тимур! А это ваши доблестные нукеры? – он подъехал к Ульджай, лицо которой было белее снега и резко контрастировало с черными волосами. – С вами женщина! Она-то что тут делает? Или это одна из ваших жен, которую вы не смогли оторвать
