Считай, он у тебя уже есть. Я засвидетельствую. Если справишься.
Если… В голосе мэтра я услышал угрозу. Откажусь – в порошок сотрёт. Впрочем, у меня всё равно нет выхода. Проклятый финансовый вопрос делает меня рабом каждого, кто поманит монеткой.
– Хорошо, что я должен знать о вашей глубинной нечисти?
– Красхи высшие, – ответил старик, открывая глаза. – Если крадлы – мелюзга, вселяющаяся в людей, толкающая их на жестокие убийства и выпивающая из жертв соки за три дня, то красхам за семь-десять дней необходимо войти в форму, иначе приютивший их человек умрёт и утащит в небытиё. Крадл виден сразу. Попавший в его власть человек не помнит себя, днём бродит по улицам, пуская слюни. Таких обычно быстро ловят и убивают. А вот одержимый красхом днём остаётся вполне нормальным человеком, разве что чуть более раздражительным. Ночью он избирательно выискивает жертв, опасаясь быть замеченным и узнанным. Не остановишь одержимого в десяток дней, когда он наиболее уязвим, красх превратится в настоящего монстра, и тогда на усмирение каждого понадобится команда высококвалифицированных магов.
– Понял, ребята – не подарок, – пробормотал я, присаживаясь обратно на стол.
Внизу шумели и спорили купцы. Писклявый голос жреца выделялся в общем гомоне, но слов было не разобрать.
– Слуга Тардена весьма убедителен в увещеваниях, – уловив моё внимание к посторонним звукам, заметила горгулья. Старик тоже заёрзал на кровати, прислушиваясь. – Пока мы тут беседовали, – продолжала Нюка, – купцы сбегали до ближайшего побоища, если можно так выразиться. Впечатлились. А жрец их быстро убедит в грядущих бедах и силе проклятья Одноглазого.
– Но у нас, находящихся под защитой стен «Счастливой подковы», равный шанс с любым из городских попасть в лапы красхов, – начал я. – Не проще ли послать ходока через горы к сигнальной вышке, вызвать подмогу?
– Ай-яй-яй, умный мальчик, – разочарованно поморщился старик. – Меня он записал в законченные дураки! Считает, я об этом не думал…
– Но не искушен в интригах, – зевнула Нюка, – поэтому может с первого раза не сообразить, что старенький маг умирает боится прослыть некомпетентным. И потому не желает быть узнанным.
Ланвис Ардан вздохнул, но ничего не ответил. А горгулья продолжала:
– А ещё наш Ванитар не видит открывающейся ему выгоды от нынешнего положения.
– Какая тут может быть выгода? – удивился я, уже подумывая, как бы побыстрее слинять из этой комнатушки на свежий воздух. Я сотню раз пожалел, что взялся лечить вредного старикашку.
– Купцы напуганы. Если не сейчас, то вечером, самое позднее – завтра утром прибегут к тебе с мольбой защитить от проклятья Одноглазого. Убеди, что только ты сможешь отвести губительные чары от их пухлых кошельков и животов.
– Шутишь? C ними проклинатель, – скептически протянул я, в уме непроизвольно подсчитывая возможную выгоду.
– Не-а,
