скакнуло в противоположную сторону, и мне пришлось стиснуть зубы. Мы с Чарли понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. Старались попробовать всё, что появлялось в наших небогатых на события жизнях. Я начинал – он подхватывал. Он оглашал идею – я предлагал её воплотить. Когда он заявил, что мы не люди, я первым присоединился к поиску правды. Ребусы, загадки, эксперименты – не проходило ни дня, чтобы мы не продвинулись дальше. А без него что делать мне?..
Ловушка
– Садись у окна, – велел Нортонсон.
Иллюминатор демонстрировал мне всё ту же усыпанную звёздами чёрную бездну – и лишь одно слово мигало на круглом экране: [Переключить?] Отрицательное движение головой – и он отстал.
Не то чтобы здешний камилл был умнее. Он собирал всю доступную информацию обо мне – как та активистка. Но если она планировала борьбу до победного, камилл беспокоился о комфорте пассажира. И поскольку личная информация, накопленная на меня ИскИнами «Дхавала», была закрыта, он брал, что было. Предпочтения, проявленные во время полёта в челноке. Моё «умение» двигаться в невесомости. Сэндвичи, на которые я пялился. Немного… Но лучше, чем ничего.
Незаметно для себя я отвлёкся от космоса. Соседний иллюминатор у кресла впереди показывал кое-что поинтереснее. Стартовый док. Но вид был как из корабля.
[Переключить?] – повторил камилл, оценив моё внимание.
Я улыбнулся, кивнул – и увидел ярко-белые стены. Они медленно двигались. То есть это мы двигались. Вот в объектив камеры попала серебристая заплатка задраенного люка. На ней красовался синий силуэт изогнутого в прыжке дельфина – официальный символ «Флиппера». Люк уплывал назад. Наш корабль отправлялся в короткое путешествие к СубПорту. А потом секундный переход – и «Тильда-1».
Обратно «Рим» вернётся через два года. На борту будут выпускники школ: на большинство специальностей учили в Солнечной системе. Опять-таки, командировочные… Как шутили, на экспорт станции терраформирования не производили ничего, «кроме отчётов и людей». Всё прочее для внутреннего потребления. Два года изоляции «Тильде» предстояло продержаться отрезанной от человечества – рассчитывать только на себя. Как и мне.
Лепестки стартовых врат начали разворачиваться. Светящаяся точка между ними превращалась в маленькое солнце. Это сиял СубПорт. Точнее, переход, удерживаемый открытым пять дней. И ещё пять он продержится. Но лишь двадцать четыре часа канал оставался достаточно стабильным, чтобы пропускать корабли. Остальное время – информацию.
– Выходим… Выходим! – пронёсся над рядами восторженный детский шепоток.
Наконец, корабль выплыл из дока. Показались соседние портовые сектора. На подлёте я их не видел – не до того было. Теперь смог рассмотреть. В фильме о «Флиппере» их показывали с другого ракурса. Технически, иллюминатор тоже транслировал запись, но всё равно она была
